Потерянные боги

бывает и слышно – их стоны и крики. Не слишком приятные звуки.

– Так, значит, эти деньги, ка… Из чего их делают? Не из других же душ?

Эдо кивнул.

Чет поморщился от отвращения.

Эдо ухмыльнулся.

– Да, есть такие, кому нравится делать вид, будто все мы тут – не упыри. Думаю, монеты – это способ сделать более приемлемым тот факт, что мы едим друг друга. Но есть и другие, кто совершенно не против есть ка прямо с кости. Души, демоны, да много кто еще. Некоторым так даже больше нравится.

Мысли Чета метнулись обратно в Стигу, к тачкам с отрубленными руками и ногами, и тут его отрубленная рука начала обретать вес. Она почти ничего не чувствовала, но он уже мог сжать пальцы. «Еще не все потеряно, – подумал он, стараясь не давать воли охватившей его радости. – Триш, милая, еще не все потеряно».

– Видишь. Твое ба придает форму съеденному тобою ка. Если твой дух силен, тебе даже не нужно ка. Твое ба само исцелит себя. Но на это потребуется время, может быть, годы. И наоборот, у того, кто слаб духом, ка гниет и вянет.

Чет сжал свою новую руку в кулак, постучал костяшками по стене. Его плоть все еще казалась какой-то прозрачной, но на ощупь была вполне осязаемой. Он ткнул себя в бедро; оно тоже, похоже, совершенно исцелилось. Упершись в стену, он оттолкнулся и встал, опираясь на здоровую ногу. Осторожно перенес вес на ту, что была сломана. Никакой боли. Он осторожно сделал шаг, потом другой.

– Быстро они работают, эти монеты.

– У одних быстрее, чем у других. Твой дух силен, Чет.

Троу внесли еще два тела на одних носилках. Одно из тел было обезглавлено; другое принадлежало юной женщине.

– О, нет, – сказал Чет, прохромав к решетке. – Ана, – позвал он. – Ана!

Она открыла глаза, и на него накатило облегчение. Гоблины свалили ее на пол. Чет увидел, что кисть руки у нее была оторвана, кольцо исчезло. С трудом поднявшись на ноги – на одну ногу, потому что вторая была явно сломана – она проковыляла к решетке.

Чет просунул руку сквозь прутья, схватил ее за плечо.

– Тебе нужны монеты, – сказал он. Покрутил головой в поисках старухи-троу, и увидел ее у самых дверей – она помогала очередной душе. – Сейчас вернусь.

Обогнув – а где и перешагнув – через несколько душ, Чет подошел к старухе и положил руку ей на плечо.

Она подняла на него взгляд.

– Гы?

– Вон та леди, – Чет указал на Ану. – Ей нужно пару монет.

Троу покачала головой.

– Нет кольца, нет монеты.

– Всего одну. Хотя бы одну получится?

– Нет, нет, – ответила она, косясь на огромного минотавра у дверей. – Нет кольца, нет монеты.

Минотавр смерил Чета взглядом.

– Нет шуметь, – сказала она, и отпихнула руку Чета. Чет почувствовал, как что-то скользнуло ему в руку. Что-то круглое.

Она подмигнула.

– Спасибо, – прошептал он, и пошел обратно к Ане.

– На, возьми, – сказал он. – Съешь это. Только так, чтобы они не видели. – Он потихоньку сунул монету ей в руку сквозь решетку.

– Что это?

– Просто ешь.

– Это лекарство?

– Да, именно это оно и есть.

Ана сунула монету в рот, разжевала и проглотила.

– Это может занять около минуты, – сказал Чет. – Но оно должно…

В камеру, где была Ана, вошел Сит в сопровождении трех стражников. Они принялись осматривать ошейники рабов, проверяя, где есть метки Велеса.

– Вон один, – сказал Сит, указывая на человека с оторванной рукой.

Один из стражников оттащил человека от стены, проверил ошейник и пихнул в сторону Сита.

– Похоже, идти может.

– Хорошо, – сказал Сит. – Пристегните обратно к Присцилле.