Шеннон вроде бы пошел на поправку, однако от года к году здоровье неуклонно ухудшалось.
Призрак закрыл глаза, возвращаясь мыслями в долину. Он помогал Никодимусу бороться с какографией, но получалось только хуже. Что еще досаднее, обнаружив у себя способность к кобольдскому языку, юноша совсем забросил чарописание, а потом, потеряв голову от неожиданно открывшихся возможностей, решил начать охоту на Тайфона. Шеннон воспротивился, и у них с Никодимусом случилась крупная размолвка.
Призрак чертыхнулся. Шеннона доконала не болезнь, его убили. «Говорил ведь мальчишке, что тренироваться надо дольше», – попытался прорычать он, но не издал ни звука.
У него вдруг заболела голова. То он чувствовал себя отдельной от Шеннона-смертного сущностью, то снова сливался воедино со своим автором, со всеми его воспоминаниями и чувствами. Кто из них кого создал? Что, если он, призрак, и есть автор – пусть не тело, но сознание?
Однако философствовать было некогда. Закрыв глаза, призрак стал вспоминать, когда они с Никодимусом покинули долину. Нет, бесполезно. Белое пятно. Не как прежде, когда воспоминания таились где-то в глубине. Они отсутствовали начисто.
Призрак оглянулся в поисках других осколков текста. Ближе к двери обнаружилась еще горка золотых рун. «Если вас найдут конструкты, прячьтесь в книгах. Ни в коем случае НЕ…»
Заглавный шрифт в рунных посланиях звучит как крик, и это отчаянное «НЕ» встревожило Шеннона.
«НЕ» что?
Больше выкриков поблизости не наблюдалось, но, прижавшись щекой к полу, призрак увидел четыре рунных осколка, улетевших через щель под дверью в коридор.
Он осмотрел дверь. Массивная секвойя. Созданию, почти целиком сотканному из бесплотного нуминуса, такое не открыть. На всякий случай он все же толкнул полотно ладонью. Пальцы утонули в дереве.
Тогда он опустил голову и шагнул сквозь дверь. Ступни пронзила боль, в ушах словно рой шмелей зажужжал. Видимо, какая-то часть внутреннего уха – скорее всего, то подзаклинание, что преобразует воздушную вибрацию в звук, – написана на магнусе, серебристом языке, воздействующем на материальные объекты, а не на свет и магический текст.
Жужжание стихло, и призрак понял, что находится в коридоре: деревянный пол, длинная белая стена со стрельчатыми окнами. За ними поблескивали черепичные крыши и золотистые песчаниковые минареты. Водостоки заливисто журчали.
Горящие от боли ступни вдруг погрузились в пол. Испугавшись, призрак вытащил ногу – подошва серебрилась магнусом, но текст заметно истрепался от прохода через дверь. Призрак погрузился еще на дюйм и упал на бок – сейчас он провалится сквозь пол… Но нет, стоило коснуться бедром пола, и падение прекратилось. Вызволив ноги, призрак в замешательстве осмотрел бедро. Там свернулись две серебряные фразы. Он уперся рукой в пол, и магнус тут же метнулся в ладонь, давая оттолкнуться.
И тогда призрак наконец догадался: эти жалкие крупицы магнусового текста, придающие ему осязаемость, распределяются по телу в зависимости от того, где требуется опора на поверхность.
Истрепавшийся текст на ступнях, похоже, восстанавливался. Когда восстановление завершилось, призрак приподнялся. Все, вроде больше не проваливается. Он уже хотел встать, когда увидел те самые улетевшие под дверь рунные осколки: ТЕМНА. ОДИТ ЮДАДО ЕОТС ВЫХ.
Еще один ребус. Точка после «ТЕМНА», значит, его в конец. ОДИТЮДАДОЕОТСВЫХТЕМНА. Теперь посмотреть, что еще к чему подходит. ТЕМНА – дотемна? ЮДА ДОТЕМНА – Е ОТСЮДА ДОТЕМНА. Уже на что-то похоже. Остались ВЫХ и ОДИТ… Он окинул получившееся свежим взглядом – и вздрогнул.
Перетасовав фрагменты, призрак мысленно соединил найденные руны с предыдущими частями и заново расставил пробелы. «Ни в коем случае НЕ ВЫХОДИТЕ ОТСЮДА ДОТЕМНА».
Призрак начал озираться, пытаясь понять, почему нельзя выходить.
В коридоре ни души, только холодом веет. Снаружи по красной черепице скользнула длинная тень.
Призрак поднял глаза к небу.
Летящее на него безголовое существо было белесым и плоским, словно отбеленная бумага. На солнце блеснули четыре комплекта стальных когтей.
Глава шестая
По рукам Франчески забегали мурашки – реакция на незнакомый магический язык, выпущенный Дейдре на волю из разорванной тканевой полоски. Франческа затаила дыхание.
Ничего не происходило.
