Сайрус проснулся в полутемной казарме и не сразу восстановил в памяти события предыдущей ночи. Проведя «Королевскую пику» сквозь кромешную тьму почти до самой Луррикары, они с Иземом угодили в грозу в сотне миль от острова.
Ночная посадка, и без того заставлявшая попотеть (пилотам приходилось размечать площадку зачарованными флажками), в грозу тянула на чистое самоубийство. Однако за неимением другого выхода (кроме как свалить «Пику» в океан) они с Иземом проявили чудеса манипулирования протоколами и незадолго до полуночи пришвартовали корабль.
Полуживые от усталости, иерофанты рухнули на койки, едва успев обсушиться. Проспав мертвым сном до утра, Сайрус с трудом продрал глаза. Солнце наверняка тоже еще не встало.
– Подъем, пилот! – скомандовал выросший на пороге Изем. – С взлетной передали, что гроза кончилась. Флот выходит в небо.
Сайрус уткнулся лицом в ладони.
– Замечательно, – глухо простонал он, думая о Франческе в Холодном Шлюзе. Только бы с ней ничего не случилось.
– Через час начинаем Вторую осаду Авила, – хрипло возвестил Изем.
Глава сорок девятая
Никодимус ехал через прошитый тонкими косыми лучами утреннего солнца секвойный лес к лагерю, наскоро разбитому учениками среди папоротниковых зарослей. Первым из палатки, сонно моргая, показался Жила. Шунтирующее заклинание было уже снято, и кобольд выглядел вполне здоровым, разве что резких движений старался не делать. Никодимус, спешившись, осторожно его обнял. Через несколько минут из соседних палаток вылезли Кремень с Яшем.
Во время обмена приветствиями у Никодимуса заныло сердце. Из пятнадцати молодых кобольдов, последовавших за ним из Остроконечных гор, в живых остались только эти трое.
По словам Жилы, в лагере все было спокойно: Шеннон слабеет, но трое уцелевших вполне бодры и жаждут расправиться с Саванным Скитальцем и Тайфоном. Никодимус покачал головой: они нужны ему здесь, в лесу, охранять Шеннона и привезенную с собой бесценную книгу.
Никодимус пересказал вкратце, что с ним происходило после отбытия на «Королевской пике». Кобольды внимательно слушали. Яш вызвался сопровождать его в Авил, однако Никодимус отказался.
– Если в городе все пройдет как надо, – объяснил он на кобольдском, – я через несколько дней вернусь. Если нет… заботьтесь о Шенноне, пока не придет его срок, а потом возвращайтесь в горы к родным и знайте, что вы сражались с демоном доблестно и самоотверженно.
Яшу, судя по лицу, показалась оскорбительной сама мысль, что Никодимус может не вернуться, но двое старших кобольдов кивнули, принимая уговор. Снимая с лошади седельную сумку, Никодимус спросил, где Шеннон. Жила показал на палатку.
Старик лежал на одеяле – лицо обмякшее, рот открыт.
– Магистр! – позвал Никодимус, цепенея от страха.
Старик всхрапнул, открыл белые глаза и заморгал. Дремавшая на шестке Азура заверещала недовольно.
– Создатель! – выдохнул Никодимус. – Что ж вы меня так пугаете, магистр…
– Никодимус? – силясь привстать, пробормотал старик. – Значит, ты не сложил голову в саванне?
Никодимус сел рядом.
– Нет, магистр. Хотя честно старался.
Старик потер глаза.
– Не сомневаюсь. И как, стоило оно того? Ты поймал Скитальца?
– Мы добыли ваш призрак.
Шеннон резко мотнул головой. Он не поворачивался к Никодимусу. Не мигал. Даже вздохнуть, кажется, не смел.
– Что ты сказал?
– Мы добыли ваш призрак.
Взгляд Шеннона устремился к книге, которую Никодимус вытаскивал из седельной сумки.
– Он… там?
– Да. Сейчас я открою…
– Нет! – поспешно остановил его старик. – Нет. Не сейчас. Расскажи. – Он облизал пересохшие губы. – Расскажи мне все.
Никодимус на одном дыхании выложил про Саванного Скитальца, оказавшегося Джеймсом Берром, про Вивиан Нийоль, оказавшуюся Альционом, и про
