желает. Они ратуют за Фангерта.
— Да, я тоже это слышала, — кивнула Дора. — Так вы считаете, что нас отправят охранять принца? Неужели у него мало преданных телохранителей и друзей?
— Ему сейчас семнадцать, — усмехнулась Августа. — Как говорит наша маменька, самый сумасшедший возраст у подростков. Любая птичница может свести с ума.
— Так ты думаешь, это мы должны будем сводить его с ума? — недоверчиво нахмурилась Тэрлина.
— А я не против, — мечтательно проворковала Кателла. — Он довольно смазливый!
— И давно обручен с княжной Вартелли, — напомнила Бетрисса. — Она богата, красива и младше его на два года. Говорят, Альред чуть ли не каждый день шлет ей письма со стихами. Нет, ради того чтобы его очаровать, королева не стала бы придумывать училище кадеток и окружать его такой тайной. Кроме того, снова пункт пятый.
— Ты меня успокоила, — пошутила Тэри и серьезно добавила: — Но вот будущая работа тревожит все сильнее. И я с тобой абсолютно согласна, нужно постараться научиться всему, чему нас будут учить. Но все равно, знать, к чему надо готовиться, хотелось бы загодя. Иначе за эти два месяца изведемся жуткими подозрениями, будем от всего шарахаться, как пуганые вороны. Помнишь, Бет, того воришку?
— Как не помнить, — усмехнулась ее наставница. — Целый месяц весь замок спал вполуха и с накрепко запертыми дверьми. Я так еще и кочергу рядом клала.
— А я папенькин кинжал из гостиной притащила, — Тэри тихонько засмеялась, — и каждый вечер училась им колоть невидимого врага. А когда увидела этого бродягу, сразу поняла, что зря тратила время. Поднять на него оружие я никогда бы не смогла.
— Такой жуткий был? — Глаза Кателлы, слушавшей их затаив дыхание, распахнулись еще шире в предвкушении ужасающих подробностей.
— Не столько страшный, сколько грязный и запуганный. В дом он попал довольно просто, приехал вместе с селянами, возившими дрова, напросился помогать, а потом спрятался в нише. А ночью собрал все, что казалось ему ценным, и потащил к выходу, но уйти не смог. Замки у нас гномьи, с секретами, и ему не поддались. А потом кухарка его спугнула, он и побежал к лестнице в подвал, а оттуда пробрался в единственный открытый вход в лабиринт. Воришка откуда-то слышал про подземные ходы замка Ульгер и надеялся уйти по ним. Но заблудился и блуждал в поисках потайного хода наружу несколько дней, не зная, что все выходы из подземелья ради безопасности давно замурованы. Но он не сдавался, вот и простукивал стены, пытаясь найти секрет запора. А по ночам иногда возвращался в подвал, набирал еды и вина, но вскоре кухарка заметила непорядок и доложила папеньке. Он караулил три ночи — оказывается, в этот раз воришка в поисках выхода забрел слишком далеко и только чудом нашел дорогу назад.
— Вы его повесили? — нахмурилась Августа.
— Нет, ему и так хватило возмездия. Еще молодой мужик вылез оттуда полуседым заикой. Когда его связывали, сам руки протянул и все бормотал что-то про привидений и светящихся пауков.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой смешаны неотделимо радостные и печальные
перемены в жизни бывших бесприданниц
— Кателла, — негромко позвали от двери. — Иди.
Пять девичьих голов резко повернулись в ту сторону, взметнулись, словно подхваченные ветром, распущенные локоны. Несколько мгновений в комнате властвовала полная тишина, которую никто из ошеломленных кадеток не решался прервать.
— Ну как? — не выдержав этой пытки, непривычно робко спросила Октябрина. — Я не пойму…
— Бесподобно, — выдохнула Бетрисса. — Ты прости меня за прямоту, но такого я даже не ожидала. Как будто даже ростом ниже стала… но вообще — красавица.
И она ни на гран не слукавила. Герцогиня Сарнская стала очаровательной, и тем не менее ни у кого не возникло бы сомнений в ее подлинности. Рост уменьшился совсем чуточку, зато исчезла сухопарость и угловатость фигуры, мягко округлились бедра и плечи, руки обрели плавные и изящные линии. Но самые поразительные перемены произошли с лицом Октябрины. Маг вернул его чертам прелестную юношескую припухлость, добавил густоты ресницам и бровям и поменял их соломенный цвет на каштановый. Голубые глаза стали больше и темнее, но самое главное — из них исчезла усталая безнадежность непоправимо старой девы. А сияние белокурого венка коротких, но пышных волос добавило новому облику герцогини легкости и задора.
— Я тоже не ожидала, — облегченно вздохнув, призналась Октябрина и направилась к зеркалу. — Он говорит, смотри и радуйся, только в обморок не падай… а я гляжу и не понимаю, почему я должна падать в обморок, если там отражается какая-то чужая девица?
— Маменька точно упала бы… от счастья, — невпопад проговорила Августа и глянула на маркизу Зайбер: — А ты почему еще тут? Думаешь, у нас так
