Замена

расспросов.

– Так-так, два маленьких прогульщика. Сонечка и Толечка.

Пани Анжела была неестественно довольна, будто объевшаяся сливками кошка, хотя поднос с ужином она только взяла. За спиной у замдиректора сплетничали, что крепкие разносы методических неудачников ее возбуждают.

На подносе в ее руках помимо тарелки покоилась папка документов.

– Ну-ка, двигайтесь, – потребовала женщина и бесцеремонно уселась во главе нашего стола. – Я пока перекушу, а вы черкните свои автографы в журнал методсовещаний. И пару строк впечатлений.

– Но мы же не дослушали мисс Райли, госпожа замдиректора, – возразил Куарэ.

– Что за официоз, Анатолий, – отмахнулась Марущак и подвинула мне журнал. – Во-первых, «Анжела», во-вторых, доклад Николь был позорным. Можешь так и написать.

Она взяла вилку и нож, повертела их и добавила:

– В-третьих, приятного аппетита.

– Приятного аппетита, – сказала я, открывая журнал.

Строки чужих почерков плыли перед глазами.

– Добрый вечер, господа педагоги.

И еще одно приветствие. Я бы предпочла «спокойной ночи» – всего лишь ничтожное «спокойной ночи». У стола стоял Старк – все в том же комбинезоне садовника, только куда более грязном, чем я запомнила по утренней встрече. И сейчас он не улыбался.

– Простите, замдиректора, но мне нужны Витглиц и Куарэ.

– Допишут – и пусть идут, – буркнула Марущак.

– Простите, это срочно.

– Да ну? – восхитилась замдиректора, вытирая уголок губ салфеткой. – Это по какому поводу?

– Во-первых, я сорок минут как начальник службы безопасности лицея, – спокойно ответил Старк, а я все зачем-то пыталась найти на его лице хоть след улыбки. Небритость – есть. Собранный взгляд – есть.

А улыбки нет.

– А во-вторых? – полюбопытствовала пани Анжела, озираясь: в лицее не приветствовали разглашение двойных должностей обслуживающего персонала.

– Во-вторых, только что скончалась Кэт Новак.

Я смотрела на стремительно бледнеющего Анатоля и пыталась понять, в который раз за этот день из меня вышвыривает сонливость.

6: Опиумный дым

Старку временно выделили рабочую подсобку с хозяйственным инструментом: кабинет, жилье, склад. Много вещей в пластиковых пакетах, небольшой чемодан в углу. Я сидела под стеллажом с совками и граблями и пыталась не думать о постороннем. Например, почему нас опрашивают не в помещении охраны. Или: почему здесь столько ножей, ножниц и других странных инструментов. Я никогда не видела их в руках садовников, зато легко могу представить на месте преступления. Эти мысли лезли в голову, как сон. И снова звучал оглушающий аромат холодного железа: как утром, в парке, когда я увидела новый облик резидента «Соула».

Лишние мысли, все лишнее.

– Как именно доктор Мовчан объяснила вам, что нужно сделать?

Куарэ вскинул голову и нахмурился. Почти наверняка он вспоминал сам вопрос, а не обдумывал ответ.

– Она сказала, что я должен найти отпечаток Ангела, – медленно произнес Анатоль. Он снова пробовал на вкус эту драму абсурда. – Я должен был найти синий цвет…

– И как вы это себе представляете?

Анатоль сцепил пальцы и принялся рассказывать. Запинаясь, едва не заикаясь – бледная копия его рассказа в столовой. Матиас Старк с любопытством рассматривал пятно грязи у себя на манжете. Казалось, он вот-вот примется скоблить его ногтем, не отвлекаясь на присутствующих.

Я смотрела на инструменты, слушала Куарэ, и мир казался – весь мир – всего лишь комнатой садовника, который далеко не так прост, как кажется.

«Резидент концерна «Соул», – вспомнила я. – Чего-то ему не хватает».

Старк скучающе рассматривал Анатоля. Как-то не получалось представить перепачканного садовой грязью мужчину в деловом костюме. Например, на совещании. Или у демонстрационного стенда.

«Слайд третий. На нем мы видим крупный план тела…»

Нет, не то. Ему хорошо подходил десантный комплект Белой группы, весь покрытый шипастыми пластинами, увешанный странной формы магазинами и…