слуге с наказом вручить его сестре сэра Блуэта, а самой по дорожке на луг. «Пожалуйста, задержись в церкви еще на пару минут, — умоляла она. — Дай мне дойти до выпаса». Она вышла за дверь — прямо на леди Имейн.
— Почему вы еще не собрались? — глядя на плащ в ее руках, вознегодовала старуха. — Почему сами не в плаще?
Киврин посмотрела на посланника. Ухватившись за луку, он садился в седло с подставленных Кобом рук. Монах уже сидел на коне.
— Мой плащ остался в церкви. Я принесу, — сказала Киврин.
— Некогда. Они уезжают.
Киврин заметалась отчаянным взглядом по двору, но помощи ждать было неоткуда. Эливис стояла у конюшни с Гэвином, Агнес увлеченно болтала с племянницей сэра Блуэта, Розамунда куда-то подевалась — видимо, спряталась в доме.
—Леди Ивольда послала меня за плащом.
— Мейзри его отнесет. Мейзри!
«Пожалуйста, не вылезай, сиди где сидишь», — молила Киврин.
— Мейзри! — рявкнула Имейн, и служанка, держась за ухо, выскользнула бочком из-за двери в пивоварню. Выхватив плащ из рук Киврин, Имейн сунула его Мейзри. — Прекрати шмыгать носом и отнеси это леди Ивольде!
Распорядившись, она сказала: «Пойдемте!» и повлекла Киврин за руку к посланнику.
— Святой отец, вы позабыли про леди Катерину, которую обещались взять в Годстоу.
— Мы не едем в Годстоу, — ответил он и с усилием взгромоздился в седло. — Наш путь лежит в Бернчестер.
Гэвин, верхом на Гринголете, направлялся к воротам. Значит, он едет с ними? Может, тогда по дороге к Курси удастся упросить его показать ей переброску? Или выведать подробно, где она, а потом, оторвавшись от остальных, отыскать ее самой.
— Нельзя ли в таком случае довезти ее до Бернчестера, а оттуда пусть ваш монах сопроводит ее в Годстоу? Ее непременно нужно вернуть в обитель к святым сестрам.
— На это нет времени, — подбирая поводья, ответил посланник.
Имейн ухватилась за его алую ризу.
— Чем вызвана такая спешка? Вы недовольны приемом?
Посланник оглянулся на монаха, натянувшего поводья чалого, на котором ездила Киврин.
— Нет. — Он рассеянно перекрестил Имейн, пробормотав: «Dominus vobiscum, et cum spiritu tuo»[25], и с намеком взглянул на ее руку, вцепившуюся в ризу.
—А что насчет нового капеллана? — не сдавалась Имейн.
— Я оставляю вам в этом качестве своего клирика.
Врет, поняла Киврин. Он обменялся заговорщицким взглядом со своим монахом. Неужели их «спешное дело» состоит лишь в том, чтобы унести ноги подальше от приставучей старой карги?
— Вашего клирика? — Польщенная Имейн отпустила ризу.
Посланник пришпорил коня и понесся галопом через двор, чуть не затоптав Агнес, которая, отскочив, уткнулась в юбку Киврин. Монах на чалом ронсене поспешил следом за посланником.
—Да пребудет с вами Господь, святой отец! — напутствовала леди Имейн, но гости уже скрылись за воротами.
И все. Все уехали — Гэвин пронесся через двор последним, красуясь перед Эливис в стремительном галопе. А ее оставили. Не забрали в Годстоу, не увезли прочь от переброски. Киврин от радости даже не успела встревожиться, что Гэвин уехал с ними. До Курси всего полдня пути. Он может вернуться сегодня же к ночи.
Остальные тоже, кажется, расслабились. Или сказывалась послепраздничная усталость — как-никак, со вчерашнего утра все на ногах. Никто не пытался убрать со столов, заставленных грязными тренчерами и недоеденными яствами. Эливис обессиленно опустилась в тронное кресло, безвольно свесив руки с подлокотников и безучастно глядя на стол. Посидев немного, она позвала Мейзри, но когда служанка не явилась, повторять зов не стала, откинулась на резную спинку кресла и закрыла глаза.
Розамунда пошла вздремнуть на чердак, Агнес примостилась рядом с Киврин у очага, уложив голову ей на колени и рассеянно теребя свой колокольчик.
Только леди Имейн отказывалась поддаваться сонному оцепенению.
— Я подниму своего капеллана к вечерне, — заявила она и пошла стучаться в светлицу.
Эливис, не открывая глаз, попыталась слабо возразить, что посланник просил дать клирику отлежаться, но Имейн все равно постучала несколько раз — громко и безрезультатно. Выждав немного, она постучала снова, затем спустилась к подножию лестницы и, преклонив колени, открыла свой молитвенник, поглядывая на дверь, чтобы перехватить клирика, когда он выйдет.
Агнес, широко зевая, одним пальцем покачивала колокольчик.
