— Злодей сейчас выскочит? — испуганно оглядываясь на церковную дверь, спросила Агнес.
Все сходится. Разбойник, склоняющийся над ней на поляне, сажающий ее на лошадь. Киврин думала, это видение из лихорадочного бреда, а это был отец Рош, он помогал Гэвину перевезти ее в поместье.
— Не выскочит, — успокоила девочку Киврин. — Нет никакого злодея.
— Он еще прячется в церкви?
— Нет. Я обозналась. Злодея не было вовсе.
Агнес по-прежнему сомневалась.
— Но ты кричала.
Киврин представила, как Агнес заявляет бабушке: «Леди Катерина осталась с отцом Рошем в церкви и кричала». Леди Имейн с радостью пополнит список прегрешений отца Роша. И подозрительных оплошностей Киврин.
—Да, кричала, — подтвердила она. — В церкви было темно. Отец Рош неожиданно подошел, я испугалась.
— Но это же отец Рош, — удивилась Агнес, не понимая, как можно его бояться.
— А когда вы с Розамундой играете в прятки, и она выскакивает вдруг из-за дерева, ты ведь тоже вскрикиваешь. — Киврин не знала, как еще объяснить.
— Однажды Розамунда спряталась на чердаке, когда я пришла посмотреть своего песика, и выпрыгнула. И я с перепугу закричала. Вот так. — Агнес издала леденящий душу визг. — А в другой раз в зале было темно, и Гэвин выскочил из сеней и сказал: «Ух!», и я тоже вскрикнула, и еще...
—Да, именно так. В церкви темень, ничего не видно.
— Отец Рош тоже выпрыгнул и сказал: «Ух!»?
«Да. Он наклонился ко мне, и я приняла его за разбойника».
— Нет, он ничего такого не делал.
— А мы еще идем с отцом Рошем за остролистом?
«Если я его не перепугала. И если он не уехал, пока мы тут разговариваем».
Киврин сняла девочку с лошади.
— Пойдем. Надо его отыскать.
Как быть, если он и вправду ушел, Киврин не представляла. Отвезти Агнес обратно в поместье, чтобы она там рассказывала леди Имейн про крики в церкви, — немыслимо. И уехать, не объяснив все отцу Рошу, тоже невозможно. Только что объяснять? Что она приняла его за грабителя и насильника? Что считала его кошмаром из своего бреда?
— Нам точно надо опять в церковь? — с неохотой спросила Агнес.
— Все хорошо. Там только отец Рош, больше никого.
Уговоры не особенно помогли, Агнес явно опасалась заходить внутрь. Когда Киврин приоткрыла дверь, девочка спряталась за ее юбку.
— Все хорошо, — успокаивала ее Киврин, вглядываясь в темноту. У могилы никого уже не было. Дверь закрылась, и девушка постояла, дожидаясь, пока привыкнут глаза. Агнес продолжала цепляться за нее с опаской. — Не бойся.
«Он не разбойник, — твердила себе Киврин. — Бояться нечего. Он читал над тобой отходную. Он держал тебя за руку». Но сердце все равно колотилось.
— Злодей здесь? — прошептала Агнес.
— Нет никакого злодея, — ответила Киврин — и тут же увидела его. Наклонившись у статуи святой Катерины, священник ставил к каменным ногам оброненную Киврин свечку.
Надежда, что разбойничий облик ему придавала зловещая игра света и тени на озаренном снизу лице, не оправдалась. Он склонился над статуей так же, как склонялся над Киврин в лесу, где его тонзуру закрывал капюшон. Сердце снова начало гулко бухать в ребра.
— Где отец Рош? — спросила Агнес, выглядывая из-за юбки. — А, вот он. — И кинулась к статуе.
— Нет! — Киврин бросилась за ней. — Не надо...
— Отец Рош! — крикнула Агнес. — Отец Рош! Мы тебя ищем! — Про злодея она и думать забыла. — Мы и в церкви смотрели, и у тебя дома, а тебя нет и нет нигде!
Девочка бежала прямо на него. Обернувшись, священник наклонился и одним движением подхватил ее на руки.
—Я и на колокольне искала, а тебя и там нет, — продолжала перечислять Агнес без малейших признаков страха. — Розамунда сказала, ты уехал.
Киврин остановилась у последней колонны, унимая сердцебиение.
—Ты прятался? — доверительно обнимая священника за шею, предположила Агнес. — Однажды Розамунда спряталась в амбаре — и как выпрыгнет на меня! Я тогда громко закричала.
— Зачем ты меня искала, Агнес? — спросил священник. — Кто-нибудь заболел?
