— Братишка, именно по этой причине я и занялась гномом, о котором только что говорила, — улыбнулась Разбойница. — Нашла способ его пощипать.
— Гномы — крепкие орешки. Я бы сто раз подумал, прежде чем связываться.
— У этого гнома, его, кстати, зовут мастер Таг, есть уязвимое место. Он — хранитель древнего талисмана, который называется Ган-Ли и носится с ним как курица с яйцом. Было бы грехом не запустить руку в карман богатенького гнома.
— И что ты задумала? — вскинулся Мясник.
— Придумала отличный план: украсть талисман, а потом шантажировать гнома до той поры, пока он бы не продал последние штаны, но…
Проклятье! Жук, прозванный канониром за то, что его панцирь при сильном нажатии взрывается с треском, характерным для пушечной канонады, не нашел лучшего способа свести счеты с жизнью кроме как под подошвой моего башмака, причем выбрал для этого самое неподходящее время. Бабахнуло так, что у меня чуть не заложило уши.
Глаза женщины расширились, она завопила во всю мощь грудной клетки:
— Кто там?
Лорд Риторн выхватил пистолет и бросился в мою сторону. Меня он пока что не видел.
Я не стал дожидаться, чем все закончится, и спрыгнул. Все произошло за какие-то доли секунды. Земля смягчила удар, кроме того в ушах у всех звенело, и никто не услышал шума от падения.
Я услышал, как Риторн успокаивающе произнес:
— Это просто жук, сестренка, жук-канонир. Видишь мокрое пятно на полу. Смотри, как его разнесло!
— А почему он взорвался?
— Иногда эти жуки взрываются сами, когда внутреннее давление становится выше, чем наружное. Что-то связанное с обменом веществ. Видишь, кое-что помню из университетских лекций по биологии.
— Я горжусь тобой, братишка.
— Еще бы. Подожди немного, я подниму тебя так высоко, что у тебя голова закружится.
— Она и сейчас кружится от счастья, что ты со мной.
Очевидно, мне повезло, что Риторн учился в университете и успел чего-то там нахвататься. Девять человек из десяти решили бы, что жука раздавили. Вот уж действительно: ученье — свет.
Мясник наполовину свесился с балкона и внимательно посмотрел по сторонам. Я прижался к стене и молил, чтобы меня не заметили. Пронесло. Ничто не выдало моего присутствия. Смятая трава моментально распрямилась как пружина, скрывая следы падения и шагов, а балкон нависал таким образом, что с него не было видно даже отбрасываемой тени.
— Пойдем, сестренка, — наконец произнес Риторн. — Здесь сквозняк, я бы не хотел, чтобы тебя продуло.
— С удовольствием, Ритик. Угощу тебя отличным бренди.
— Ты прочла мои мысли. Пойдем скорее.
Я выждал время, потом выбрался наружу тем же путем, как попал. Никто не бросался мне в след с криками «Держи вора» и не дышал в затылок. Всегда бы так.
В кабинет старшего следователя королевской службы безопасности Ангера Брутса меня провели уже под вечер. Хотя склянки часов пробили семь часов после полудня, человек с лисиной мордочкой все еще находился на работе. Я бы не удивился, узнав, что он подобно мне спит в своем кабинете на раскладушке и никогда не уходит домой.
На его столе как обычно лежали тонны деловых бумаг, но старший следователь чувствовал себя в их обществе как рыба в воде.
Нас связывали непростые отношения. Год назад я оказал ему неплохую услугу, когда спас мир от вторжения орочьих орд. Звучит, конечно, не скромно, но, тем не менее — чистая правда. Впрочем, тогда я думал и о собственной шкуре тоже. Спустя несколько дней меня забрали в армию, где нам снова довелось встретиться. Отделение, которым я командовал, сопровождало его в поездке в Бихар через захваченные кочевниками земли. Мне обещали тогда две вещи: уволить из армии сразу по окончанию войны и перевести в банк кругленькую сумму. Первое обещание выполнили, пусть с трехмесячной задержкой, а вот с деньгами получилась не очень красивая история. Банк, в котором на мое имя открыли счет, прогорел почти сразу. В результате я остался при своих интересах. Ни за что не поверю, что служба безопасности не знала о возможных проблемах с этим банком. Скорее всего, кто-то наверху хорошо погрел на банкротстве руки или спрятал все концы в воду, а может, верны оба варианта сразу.
Перед Брутсом стоял стакан с чаем в железном подстаканнике, однако за время разговора следователь к нему не приложился.
— Это вы, Гэбрил? — тяжело вздохнул Брутс при виде моей незажившей физиономии.
— Не скажу, что меня изукрасили до полной неузнаваемости, но даже лучшие друзья целых пять минут не могли поверить, что я — это я.
— Если хотите разыскать обидчиков, то обратились не по адресу. Эти вопросы находятся в ведении полиции.
— Я скорее перережу себе горло, чем обращусь в полицию за помощью. На мой взгляд, результат будет одним и тем же.
