оценить острое чувство опасности. Прикиньте, второй раз! Опять этот призрак вероятной слежки, тяжёлый взгляд, холодящий наши затылки, беззащитные такие, стриженые…»
Юморист!
Постоянная алертность, настороженный слух, тихий вечерний проход по тропе, укрытие в кустах и негромкие разговоры. Сплошной адреналин. Вкус этого стимулятора не только помогал людям Диксона ускоренно понять психологию старых таёжных бродяг, но ещё и заставлял безоговорочно верить слухам на тему лесной мистики. Верить истово, во всяком случае, пока группа находились в чистом поле… Стены крепости, к счастью, быстро всё сглаживали. «Населёнка» вообще любит скептицизм и ехидство.
Мужики начали побаиваться!
Эти же, с косичками… ох, там вообще масса вариантов.
И поначалу с юморком! Обычно так оно и бывает — очередную историю в компании долго живущих на природе людей очередной приобщившийся рассказывает с улыбкой и легко уловимой пренебрежительностью, помогая себе в изложении тональностью, мимикой и подходящими акцентами — мол, сами понимаете, друзья мои, байка же! Обычно за внешней юмористичностью кроется смущение: всё равно ведь не поверите, сволочи… Как назло, обычно цепляет! Начинаешь думать, присматриваться, оглядываться. И уже через пару дней очередной интереснейший рассказ из разряда явных небылиц воспринимается спокойно, тем более что рассказчик тянет нить повествования вдумчиво и на удивление серьезно, невзирая на мистичность или запредельную неправдоподобность сюжета.
Я хорошо знаю, что подобное случается с одиночками!
Это происходит в тех случаях, когда человек опытный, проживший в отрыве от цивилизации достаточно долго, вдруг начинает видеть в череде происходящих с ним событий нечто другое — веское, пусть и необъяснимое. И совсем не обязательно, чтобы потом в его рассказе присутствовал напористый драматизм или, тем более, трагедия. Выслушаешь и подумаешь — вроде бы можно допустить… Цепляет.
Серьезностью восприятия цепляет.
Поживите в дикой природе. Не три часа скоротечного пикника с пивцом на жаре, после чего вам и сам чёрт примерещится, а дольше, гораздо дольше. Послушайте этот непривычный мир, почувствуйте, как сливаетесь с этим лесом и озером, начиная не только что-то замечать, но и понимать. И в тот самый миг, когда вы научитесь фильтровать уже ставшими привычными звуки, — бросок куропатки через кусты или прыжок зайца на поляне, шорох падающей с дерева ветки или перекат осыпающегося камня… В тот самый жутковатый миг, когда вы услышите действительно чужеродный среде и неопознанный вами шум, по-настоящему пугающий своей неизвестностью, вы вспомните всё то, что прочитали сейчас, и, клянусь, пожалеете, что написано так мало.
Вот такая диалектика…
Конечно, поначалу я всех одёргивал, начальник ведь!
Потом мне стало не до шуток.
Вчера вьетнамки пришли к руководству полной делегацией и уже без всякого смущения слёзно попросили разрешения поменяться комнатой с мужиками. Привидения у них, видите ли! Ходят в ночи по комнате, дышат. Дышат, понимаете! Привидения! Тряпки женские перекладывают. Ну, девушки… Вы что, труселя утром найти не можете? Я просто чудом не разорался — посмотрел на них, а глаза серьёзные, напряжённые. Парни без усмешек вошли в положение, тем более что помещения одинаково просторны, так что махнулись без проблем. И подлые привидения чудесным образом исчезли! Стоящие по углам мужские носки почему-то никто не перекладывал, как так? Да вот так: у мужиков в комнате любой нечисти будет страшно к чему-то прикасаться.
Игорь тоже порадовал:
— Прикинь, командир, ночью встал по нужде, вышел во двор, а за баобабом кто-то спрятался!
— За палисандром, — машинально поправил я.
— Это один хрен, — в лучших традициях отечественной логики отмахнулся он. — Ну я, конечно, напрягся слегонца, крикнул на стену Лёхе, чтобы тот глянул в тепловик. Никого нет, мистика!
Я продержался дольше всех, но тоже сдался.
Дело было на рыбалке, у противоположного берега, где на песчаных отмелях мы иногда ставили две длинные сетки на пригодную к копчению мелочёвку. В этот раз отправились с Винни, и сразу на двух лодках. Рассчитывали на богатый улов, с чем не ошиблись. Рыбы было столько, что стало ясно, сетки проверять придётся часто. Смысла уезжать на базу не было, и тупо торчать на берегу, глядя на подрагивающие поплавки, — тоже.
Никто нас не тревожил, обитателям Диксона до сих пор не встретилось ни одной лодки людей или пироги гоблинов. Вот я и решил, прихватив ружьё, побродить вдоль террасы, не удаляясь от временного лагеря. Местная утка гораздо крупней земной, с ней никакой гусь не нужен. А Лина делает из утиной печёнки изумительный паштет, пальчики оближешь!
Погода не просто тихая — штиль, зеркало.
Винни сел в «Кайман» и поехал вдоль берега севернее, вскоре скрывшись за мысом. Я же отправился ниже по течению. Тропический лес стоял далеко, за широкими песчаными полями, пересечёнными многочисленными ручейками русла какой-то речки. Видимость была в норме, опасностей не заметил. Однако ушёл совсем недалеко, сделав небольшой круг — почти сразу повезло. И вот по возвращении, перевалив через пригорок к реке, я с
