— Ух ты! Она тебя грызла что ли?
— Скорее клеймила, — хмуро проворчал Петр, усевшийся на постели и принявшийся осторожно ощупывать свое левое, особо сильно пострадавшее плечо. — И сам я как загнанная лошадь. Ты бы вышел, — посоветовал он, — а то мой ночной жокей вернется, нехорошо получится.
— Не вернется, — отмахнулся Улан. — Твоя наездница рано утром укатила восстанавливать свое святилище.
— Даже так?! — возрадовался Петр. — Это чудесно, — и он уважительно протянул. — Двужильная, не иначе.
— Скорее, трехжильная, — лукаво улыбнулся Улан, — поскольку к вечеру, как я слышал, она обещала вернуться. Как думаешь, зачем?
Петр помрачнел и, не ответив, осторожно потрогал свои ребра.
— Кажись, целы, — пришел он к оптимистичному выводу, — хотя с такими темпами все равно ненадолго. Нет, человек она хороший, просто замечательный, да и как женщина выше всяческих похвал, жаль азарта в ней через край, — и, мрачно покосившись на друга, пообещал: — Я в наших покоях баррикаду устрою. Ты полиглот у нас, давай срочно вспоминай Марсельезу.
— Тебе больше подойдет «Вы жертвою пали в борьбе роковой», — поправил Улан, ехидно хмыкнув: — Знаешь, я теперь безоговорочно доверяю твоим картам. Это ж надо, в глухом безлюдном лесу они безошибочно предсказали тебе скорое замужество.
Сангре негодующе крякнул. Последнее слово ему явно пришлось не по душе.
— Зато с наследством промахнулись, — проворчал он, поспешно уводя разговор.
— Как сказать, — возразил Улан. — Возможно, подразумевался трофей, а в гаданиях попросту нет такого слова, верно? — и поторопил друга: — Давай-давай, одевайся. Я тебе, конечно, сочувствую, но время не терпит.
— Сочувствует он, — хмыкнул Сангре. — Скажи уж честно: завидую.
— Чему?
— Моей полнокровной жизни, насыщенной приключениями, драйвом и… сексом! Все как положено настоящему оперу: вчера — бой на святилище, сегодня — сражение со святой, в смысле со жрицей, а завтра… — он поморщился, покосившись на израненные плечи, и философски заметил: — Впрочем, до завтра надо еще дожить. Кстати, а куда нам спешить? Раз Римгайла уехала, выходит, она как истец отказалась от претензий. Тогда и мне можно пару часиков поспать, — и он сладко потянулся.
— Кейстут ждет, — пояснил Улан. — Кстати, кажется, нам придется здесь задержаться.
— Зачем? — удивился Сангре. — Мы ж вроде бы намыливались в гости не в Литву, а к гарным львивским парубкам с Галичины.
— Понимаю, — кивнул Улан. — После таких отчаянных сражений в постели и у меня бы все из головы повылетало. Тогда ты начинай одеваться, а я по ходу дела тебе кое-что напомню, — предложил он. Петр потянулся за штанами, а его друг приступил к раскладу. — Во-первых, я и раньше говорил, что надо повнимательнее присмотреться к Гедимину и его наследникам. Между прочим, это твоя идея насчет Литвы как союзника Руси в борьбе с Ордой. Кстати, предложение весьма разумное и логичное.
— Иных не держим, — гордо заявил Сангре.
— Вот-вот. И главное, заменить этого союзника, по сути, некем. Европа отпадает. Она как в двадцать первом веке, так и сейчас, горазда на обещания, но скупа на реальную помощь. Ну а про тевтонов и говорить нечего. Стоит им узнать, что Руси плохо, как они запрыгают от радости.
— Ибо кто не скачет, тот москаль, — поучительно напомнил Сангре.
— Ну да, — согласился Улан. — Остается Литва.
— Но мы гостим у Кейстута, а не у…
— Гедимин скоро прибудет, — торопливо перебил Улан. — Не сегодня, конечно, и не завтра, но скоро. И нам к тому времени надо что-то придумать по захвату замка, о чем ты упомянул вчера в разговоре с Кейстутом. Я внимательно наблюдал, как он на тебя смотрел, когда ты про это говорил, так что будь уверен: он сам сегодня поднимет эту тему, и надо знать, что ему отвечать.
— Да я ему больше для отмазки сказал, чтоб пленных фрицев в живых оставить, — поморщился Петр.
— Здесь времена суровые, — напомнил Улан. — Почти как… в зоне. Ты извини за напоминание, но больно сравнение подходящее, — Сангре лениво отмахнулся и его друг продолжил: — Я к тому, что пустых слов не любят и к тем, кто умеет лишь языком трепать, отношение, мягко говоря, не очень уважительное. Поэтому делай вывод.
— Это я-то лишь языком?! — возмутился Петр. — Ты же видел мое израненное тело, сплошь в боевых рубцах и шрамах.
— Видел, — подтвердил Улан. — Правда, глубоких ран не заметил, но общее зрелище действительно впечатляет. Сразу видно: бои велись нешуточные и Купидон может тобою гордиться. Теперь тебе осталось доказать, что ты и у Марса с Ареем тоже ходишь в любимых учениках.
— А как же МВД? — ехидно осведомился Сангре. — Помнится, не так давно кто-то убеждал меня, что работать надо исключительно по специальности.
— А я предлагаю рассматривать взятие замка как обычную операцию по проникновению на бандитскую малину, благо поведение тевтонов ничем от уголовного не отличается.
— Думаешь, реально это самое проникновение? — мрачно осведомился Петр.
