Оказывается, пока они с Уланом допрашивали пленных, Кейстут огласил свой уточненный приговор, воспользовавшись советом иноземца, и велел Яцко сообщить, что передает обоих вплоть до штурма Христмемеля в их распоряжение.
Согласно кивнув и прихватив четыре трофейных арбалета, Сангре перед уходом напоследок печально покосился на мягкие медвежьи шкуры с пуховыми подушками и вышел. Самострелы, как их здесь называли, были громоздкие и довольно-таки тяжелые, и на середине пути он, спохватившись, взвалил половину на своего переводчика. Подумав, он заодно всучил ему и колчан с запасом специальных стрел — коротких металлических болтов с утолщенной задней частью.
Едва они вышли во внутренний двор, как братья-литвины торопливо подошли к ним и бухнулись на колени, а Локис, взяв руку Петра, возложил на свою непокрытую голову и что-то торопливо залопотал. Речь его удивительно походила на медвежье рычание. Временами он, как бы в подтверждение истинности своих слов, гулко стучал себя кулаком по могучей груди.
— Он безмерно благодарен тебе, господин, за их спасение. Они не боятся смерти — это удел любого воина, но не хотели умереть с позором. Ты избавил их от него и теперь они вместе с братом… — затрещал Яцко, но Петр нетерпеливо отмахнулся:
— Будя с сантиментами.
Однако Локис никак не хотел уняться, а спустя минуту к нему попробовал присоединиться и его брат. Правда, старший сразу властно махнул ему рукой, и Вилкас послушно умолк.
— Не дедуй, — Сангре укоризненно погрозил Локису пальцем. — Хотя и это штука пользительная… ежели в умеренных дозах. Ладно, так и быть, назначаю тебя ефрейтором, — и он великодушно пообещал: — Не боись, со мной не пропадешь. Наполеон с Суворовым тоже с низов начинали, а с годами и до сержантов докатились.
Яцко вопросительно уставился на Петра.
— Эту непереводимую игру слов старого одессита ты в их черепушки не впихивай, — поморщился тот и сокрушенно вздохнул, глядя на забинтованную голову Локиса — о ране литвина он совсем запамятовал. Впрочем, учитывая, сколь много событий с ними сегодня приключилось, оба, скорее всего, попросту эмоционально выгоревшие и начинать с ними занятия не имело смысла. — Не буду я с вами, пустыми мешками контуженными, сегодня заниматься. И вообще, самый лучший вариант — отправить сегодня обоих на больничный.
— Куда? — робко переспросил Яцко.
— Лечиться! — рявкнул Сангре. — И все, а теперь шагом марш отсель! Завтра встретимся и уж тогда…
Выслушав переводчика, Локис возмущенно зарычал, поглядел по сторонам и проворно кинулся обратно к стене, где стояли два здоровенных, чуть ли не в запястье толщиной, копья. Схватив оба, он подскочил к Петру и, тряся ими в воздухе, разразился гневной тирадой.
— Сказывает, что совсем здоров, — выдал Яцко, — и ты сам в том можешь убедиться.
Едва он договорил, как Локис метнул копья одно за другим в бревенчатую стену. Впились они в нее на совесть. При осмотре — Сангре не удержался, полюбопытствовал — оказалось, что каждое углубилось минимум на десять сантиметров, если не больше.
— Бревна дубовые, — невозмутимо пояснил Яцко, — потому и худо вошли.
— С копьями наперевес против немецкой панцер-дивизии, — хмыкнул Петр. — Вы ж мне, мальчики, как помощники нужны, а не в виде пушечного мяса. Ну-ка, продемонстрируй лучше другое, — он вручил Локису один из арбалетов, а сам повернулся к Яцко, но отдать команду, чтобы тот достал пару стрел из колчана, не успел. Вовремя оглянувшись, он истошно заорал: — Стой! Стопинг! Хальт! Стенд ап! Стоять, говорю, мать твою за ногу!
Оказалось, Локис по простоте душевной решил, что врученный ему арбалет — очередное испытание его силушки, и ухватился за оба конца дуги с явным намерением согнуть ее окончательно. Или распрямить. По счастью, дуга была стальной, сразу не поддалась, а в следующую секунду Сангре успел остановить силача-жмудина.
— А гвозди компьютером забивать не пробовал? — возмущенно поинтересовался Петр, оглядывая дугу. — Тебя бы, паря, с кувалдой наперевес да к электронике американского авианосца — цены бы не было. Но к делу. Значит, слушай сюда. Без команды ничего с самострелами не делать. Ваше с братом дело — зарядить их и подать стреляющему, причем как можно быстрее.
Яцко мгновенно затараторил, переводя. Выслушав его, Локис весьма красноречиво развел руками и возмущенно рявкнул, указывая на арбалет.
— Как заряжать, покажу, — успокоил его Петр и вдруг возликовал. — О, идея! А какого лешего я вообще буду этим заниматься, когда у меня имеется… — не договорив, он повернулся к своему толмачу и возложив ему руку на плечо, сурово произнес: — Значит так, повышаю тебя в чине и назначаю своим замом по учебе. С завтрашнего дня приступишь. Да не боись, — ободрил он его. — Поначалу я вам все продемонстрирую, а уж потом оставлю тебя за себя. Там, честно говоря, делов-то на копейку. Они подают, а ты берешь и стреляешь. Понял? Ну и напарника себе подберешь. Заряжающих-то двое, значит, и вас тоже должно быть двое.
— А куда стрелять? — вытаращился на него Яцко.
— А вот это ты сам мне покажешь. И куда, и во что, и где, поскольку сегодня до вечера присмотришь где-нибудь в окрестностях Бизены учебную площадку и оборудуешь ее. Слушай и запоминай, что требуется. Во-первых…
Инструктаж переводчика длился недолго, Сангре постарался быть предельно ясным и лаконичным. Перечислив свои требования он на всякий случай
