Вектор атаки

по-разному. И на парадоксальный эмоциональный фон как на отражение парадоксального психоэма они тоже должны как-то реагировать. Они и реагируют.

– «Волны страха», – сказал Муравский с наслаждением.

– Бич начинающих ксенологов, – покивал Кратов. – То, чему в первую очередь учат противостоять при непосредственном контакте с Чужим Разумом. Негативная реакция на инородное психологическое присутствие. Она присутствует всегда, но особенно ярко проявляется при контакте с негуманоидами либо гуманоидами, чья нервная деятельность протекает по принципиально иным правилам, нежели наша.

– На виавов мы реагируем как на родных, – кивнул Муравский. – Спокойно относимся к тоссфенхам, хотя они и вовсе рептилоиды. Мы вполне толерантны даже к тахамаукам. Но! Никогда не забуду, как меня трясло, когда в одном из лабиринтов Вхилугского Компендиума я лицом к, снова скажу, передней части головы столкнулся с живым игатру…

– Притом что те же нкианхи, те же виавы и тахамауки никогда не жаловались на психологический дискомфорт при контактах что с нами, что с игатру, что с кем бы то ни было.

– Возможно, они попросту темнят, полагая ниже своего достоинства упоминать об этом, – предположил Муравский.

– Так вот: от Харона тоже исходили волны страха, хотя им можно было противостоять. Следовательно, у него был парадоксальный психоэм, хотя и сглаженный человеческими генами. Стеллану же перепало сполна от темных джентльменов с их рафинированно парадоксальным психоэмом.

– Воображаю, как ты трясся от первобытного ужаса в кабинете Ледяной Дези! – усмехнулся Муравский.

– В том-то и дело, что нет, – сказал Кратов удрученно. – И даже наоборот: давно я не чувствовал себя так покойно и умиротворенно. Это меня даже озадачило: ведь я ожидал от себя хотя бы какой-то реакции на чужака, пускай даже в ослабленной форме…

– Много бы она наработала психомедиком с волнами-то страха!

– Да уж… ее эвдемоны проделали классную работу.

– У доктора Дези парадоксальный психоэм, – констатировал Муравский. – Он не регистрируется нашими детекторами, и у нас нет оснований полагать, что эхайнская техника преуспеет больше.

– Я искал то, не знаю что, – кивнул Кратов. – Но я нашел.

– Ты нашел даже чуть больше, чем искал, – заверил его Муравский. – И что особенно отвратительно, ты даже не в состоянии оценить масштаб своей находки. Потому что намереваешься употребить этот драгоценный камень в качестве снаряда для обрушения эхайнских крепостей… Парадоксальный психоэм юной шведской дамы – лишь побочный эффект ее способностей. О которых, кстати, мы ничего не знаем, поскольку никогда всерьез эту диву не изучали. Отзывы ее пациентов – это лишь субъективные впечатления от чего-то грандиозного, впечатляющего и малопонятного. Мы даже названия подходящего ее феномену пока не придумали.

– Обратись к Лив Беринг, – произнес Кратов ядовито. – Она тебя завалит вариантами.

– Вот и целуйся со своей Лив Беринг… Резюмирую, что же она умеет, твоя находка. Во-первых, условно-пассивная манипуляция на эмоциональном уровне. Эмпатическое отражение?.. Реципиент видит ее такой, какой ему хочется ее видеть. Это якобы помогает ей установить необходимый контакт. Любопытно, что произойдет, если реципиент пожелает увидеть ее обнаженной. Ты не спрашивал?

– И в голову не пришло, – признался Кратов.

– Вот именно. Отсюда, во-вторых, активная манипуляция с использованием все того же эмоционального контура. Реципиент видит в ней то, что она хочет ему продемонстрировать. Активная ретросуггестия. Это не гипноз в классическом варианте. Это… не очень понятно что. Может быть, она что-то излучает? Какие-нибудь волны в диапазоне, который нам и в голову не пришло регистрировать. Кстати, она не догадалась, что ты явился на встречу, с головы до ног увешанный приборами?

– Если и догадалась, то виду не подала.

– А еще вернее, и впрямь не догадалась. Ее способности лежат в иной плоскости. Она не ходячий сканер, просвечивающий собеседника насквозь рентгеновским взором, – она гениальный эмоциональный манипулятор. Но ведь ты понимаешь, что это ничего нам не даст. Дезидерия Вифстранд профессионал в одной сфере, феномен в другой… и дилетант в нашей. Она никогда не занималась тем, что мы от нее ожидаем. Она не умеет манипулировать эхайнами.

– Все правильно, – согласился Кратов. – А кто из нас специалист в этом подлом деле? Может быть, ты или я? Или, смешно сказать, Эрик Носов со своей шайкой-лейкой? Мы становимся специалистами на лету, учимся тому, чему учиться не хотим и при иных обстоятельствах никогда бы даже и не пытались.

– У тебя есть план? – терпеливо осведомился Муравский.

– Есть, – сказал Кратов. – И несколько очень коротких дней на его подготовку. Для начала я хочу испытать наше секретное оружие на настоящих эхайнах.

– Эхайны – те же люди, – сказал Муравский. – Но, как говорил один мудрый человек с широкими натурфилософическими взглядами, «только рубашка другой»[14]. Почему ты решил, что они способны воспринимать эмоциональный фон иначе?