короля… Нет, не думай, – быстро подхватила я, глядя, как между бровями генерала пролегает тревожная складка, а мышцы каменеют. – Я никогда не предавала тебя, не предам и теперь. Я все расскажу, только, пожалуйста, уйдем отсюда.
– Я верю тебе, пичужка, – ответил генерал и, уставившись поверх моего плеча, сказал холодным тоном:
– Что медлишь, лейтенант? Приказ имеется?
– Так точно, ваше сиятельство! – отчеканил за спиной Рольф, о существовании которого я уже позабыла.
– Так выполняй! – рявкнул генерал. – Долго мне в кандалах сидеть? Я хочу наконец обнять свою жену!
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ответно рявкнул Рольф и бросился к нам с ключами от кандалов, приговаривая: – Вы уж не сердитесь, работа у нас такая. Думаете, мне радостно вас к герру дознавателю водить? Вот и нет!
– Знаю, – коротко ответил генерал, выпрямляя спину и вскидывая подбородок. – Я тебя не виню. Каждый служит короне как умеет.
– И ты послужил ей достаточно, – сердито заметила я. – Как видишь, их величества не торопятся вознаграждать тебя за службу.
– И я оценил это в полной мере, – сухо ответил генерал и с наслаждением растер освобожденные руки. – Если бы ты знала, как я мечтал об этом.
– Оказаться на свободе? – спросила я, поднимая на Дитера взгляд.
– Оказаться рядом с тобой, – сказал он и заключил меня в объятия.
Я замерла, и время остановилось, застыло между нами, заключило нас в хрупкий кокон, в котором я видела только Дитера, слышала биение наших сердец, дышала нашими запахами и уже не замечала смрада подземной тюрьмы. Ничего лишнего, ничего ненужного. Мне бы хотелось, чтобы так было всегда…
Поэтому я не заметила, когда в подземелье раздались чужие шаги и резкий голос коротко велел:
– Взять обоих!
Я вскрикнула. Что-то со свистом пронеслось над моей головой, потом послышался глухой стук, и Дитер выскользнул из моих рук, повалившись на грязный каменный пол. Обернувшись, я увидела словно в дурном сне, как Рольф опускает алебарду, древком которой ударил Дитера по голове, а в дрожащем свете ламп вырастает высокая женская фигура, облаченная в темное платье. Искры рассыпались по королевскому венцу, и слова покатились, колючие и холодные, как ледяные бусины:
– Новый приказ короля! Схватить обоих преступников! – Ее величество высоко подняла руку с зажатой в ней бумагой. – Связать и доставить на дворцовую площадь. Герцогиню – для наказания в десять плетей, генерала – для показательной казни. И к исполнению приступить немедленно.
Я зарычала, группируясь для прыжка. Я бы вцепилась стерве в ее светлые волосы, располосовала кожу ногтями, я бы плюнула в ее бесстыжие глаза, но сзади навалился стражник и заломил мне руки за спину, позволив только извиваться от отчаяния и, глотая слезы, кричать:
– Будь ты проклята, ведьма! У меня королевский приказ! Ты не можешь!
– Могу, – ехидно улыбнулась Анна Луиза. – И сделаю. На каждого хитреца найдется свой хитрец. Признай, что в этот раз ты проиграла, птичка.
Глава 16
Поцелуй василиска
Нас с Дитером везли порознь: его в клетке, связанного, с повязкой на глазах, все еще в полубессознательном состоянии, меня же в крытой повозке, тоже со связанными руками, как преступницу. Поддев мой подбородок наманикюренным ногтем, королева наслаждалась моим отчаянием и болью, а я кусала губы, изо всех сил сдерживая слезы. Я не могла доставить ей такого удовольствия! Ни за что!
– Решила, что слишком умна для соперничества с фессалийской королевой? – вкрадчиво спрашивала Анна Луиза, и меня перекручивало от ее насмешливого голоса. – Думала, можешь забавляться с его величеством, как с куклой? Бедная девочка. Ты так и не выросла из детского платья, а пытаешься играть во взрослые игры. Здесь главный кукловод – я. – Улыбка королевы превратилась в хищный оскал. – И только мне решать, казнить или миловать, развязывать войну или прекращать ее.
– Вы предаете собственную страну, – сказала я и тут же заработала шлепок по щеке.
– Не заговаривайся, малышка! – Глаза Анны Луизы сверкнули ледяным блеском. – Иначе вместо спины пострадает твоя шейка.
Она недвусмысленно провела ногтем под подбородком.
– Вы следили за его величеством, не так ли? – спросила я.
– А что в этом плохого? – изогнула бровь королева. – Я его жена, мое место рядом с мужем.
– Но только не в супружеском ложе.
Вторая пощечина была сильнее предыдущей. Я всхлипнула и опустила голову. Слезы все-таки полились из глаз, капая на пылающую щеку.
– Дерзкая курица! – злобно выплюнула королева. – За такие слова пострадает еще и твой язык. Я сначала вдоволь позабавлюсь, глядя на твое унижение, а потом вырежу язык. Своими собственными руками. О, этому я хорошо научилась в Кентарии…
Тут она замолчала, сообразив, что ляпнула лишнее. Я устало рассмеялась, качнув головой:
– Если слишком долго играть с огнем, рано или поздно обожжешься. Вы, должно быть, воспользовались состоянием вашего супруга, чтобы отменить его приказ.
