поддаться приступу дешевого веселья. Я задаю вопросы и держу открытыми глаза.
И в этом последнем деле я нисколько не сомневался в том, что наткнулся на сверхъестественное чудовище, и потому намеревался соблюдать всяческую осторожность, ибо беспечность в таких делах ни в коей мере не допустима.
Далее я занялся подключением Электрического Пентакля, располагая его так, чтобы каждая из его вершин и впадин в точности совпадала с вершинами и впадинами нарисованной на полу пентаграммы. Затем я подсоединил батарею, и в следующее мгновение цепочка соединенных вакуумных трубок вспыхнула голубым светом.
Я огляделся с легким вздохом облегчения и вдруг понял, что наступают сумерки и серое окно неприветливо смотрит на меня. И тут, оглядев просторную и пустую комнату поверх двойного барьера электрического света и огоньков свечей, я вдруг ощутил нечто странное и потустороннее — внезапно наполнившее собой воздух некое нечеловеческое присутствие. В комнате повеяло давленым чесноком, запах которого я ненавижу.
Далее я занялся фотокамерой, проверил заодно и вспышку. Наконец осторожно опробовал свой револьвер, хотя и весьма сомневался в том, что он понадобится мне. Тем не менее, кто сумеет сказать заранее, в какой степени материальным может оказаться при благоприятных условиях сверхъестественное создание? А я не имел ни малейшего представления о том, какую жуткую тварь мне предстоит увидеть, чье страшное присутствие ощутить. В конечном итоге меня могло ожидать сражение с материализовавшимся чудовищем. Так что, не зная заранее, я вынужден был готовиться ко всему. В конце концов, разве я мог забыть о том, что в находившейся рядом со мной кровати были удушены трое людей… и о тех жутких стуках, которые слышал собственными ушами. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что я расследую опасное и неприглядное дело.
Тем временем наступила ночь, хотя комната была залита светом свечей; и я заметил, что то и дело оглядываюсь и обвожу взглядом всю комнату. Неприятное это дело — ждать появления подобного гостя. А потом я вдруг ощутил, как из-за моей спины подул холодный ветерок. Я не мог сдержать дрожи, по затылку пробежали мурашки. Неловко повернувшись, я заставил себя поглядеть в ту сторону, откуда дул странный ветер. Он как будто бы исходил из угла комнаты слева от кровати — того самого места, где я оба раза находил кучу смятых простынь. И все же я не видел ничего необычного, даже отверстия — ничего!..
И вдруг я ощутил, что язычки пламени над свечами затрепетали под этим неестественным дуновением… Должно быть, несколько минут я просто сидел как каменный и смотрел вперед полным страха взглядом. Наверное, мне никогда не удастся передать, насколько жутко, насколько кошмарно было сидеть под этим злобным, холодным ветром! А потом раз! Раз! Раз! Одна за другой погасли все свечи внешнего барьера, и я оказался запертым в запечатанной комнате без какого бы то ни было света вокруг, если не считать слабой голубой полоски Электрического Пентакля.
Время наполняла жуткая напряженность, ветер все дул и дул на меня, а потом я вдруг понял, что в левом углу комнаты, за кроватью, что-то шевельнулось. Я ощутил это скорее некоторым внутренним, неведомым самому себе чувством, чем зрением или слухом, ибо бледная и неяркая полоска Пентакля не могла создать достаточного освещения. И, тем не менее, нечто начало неторопливо сгущаться в моем поле зрения — движущаяся тень, чуть более темная, чем окружающий мрак. Тварь растворялась во тьме, и пару мгновений я только озирался по сторонам, ощущая свежую, подступающую опасность. Потом мое внимание обратилось к постели. Все белье и покрывала, что были на ней, неторопливо, крадучись, с жуткой равномерностью поползли прочь. Тихо шелестела сползавшая ткань, однако я совершенно не видел того, кто приводил ее в движение. Забавным, подсознательным, обращенным внутрь себя образом я ощущал приближение ужаса; и все же ум мой был спокойнее, чем несколько мгновений тому назад; в достаточной мере для того, чтобы ощутить как взмокли мои ладони, и чтобы полуосознанно крутануть барабан револьвера, досуха вытирая при этом правую ладонь об колено и ни на мгновение не отводя взгляда от этих медленно ползущих покрывал.
Однако негромкий шумок на постели прекратился, наступила полнейшая тишина, когда слышен был только стук крови в моих висках. А потом вновь зашуршали стягиваемые с постели покрывала. Ощущая нервное напряжение, я вспомнил про фотокамеру и потянулся за ней, не отводя впрочем, взгляда от постели. И тут, знаете ли, буквально в мгновение все покрывала слетели с кровати и глухо шмякнулись в угол.
Быть может, на пару минут настала абсолютная тишина… можете себе представить мои переживания? Постельное белье было отброшено с невероятной силой! Потусторонняя тварь явила передо мной свою сверхъестественную свирепость!
Внезапно возле двери послышался слабый шум… что-то треснуло, прозвучали один или два шага. Волна страха прокатилась по моему позвоночнику и затылку, ибо наложенная на дверь печать оказалась сломанной. У двери находилось нечто. Я не видел двери, то есть, не могу сказать, что непосредственно видел, и что являло моему зрению воображение. Я различил это только как продолжение серой стены… А потом мне показалось, что среди теней шевельнулось нечто темное и едва различимое.
Ощутив, что дверь начала открываться, я сделал усилие над собой и вновь протянул руку к фотокамере; однако, прежде чем я успел повернуть его к двери, последняя захлопнулась со страшным грохотом, наполнившим комнату гулкими отголосками. Я подскочил на месте, словно испуганное дитя. За грохотом угадывалась своенравная и огромная Сила. Вы понимаете меня?
К двери более не прикасались, но сразу же после этого скрипнула корзинка, в которой лежал кот. Истинно скажу вам: на спине моей все волоски стали дыбом. Я понял, что вот-вот доподлинно узнаю, опасно ли для жизни то, что бродит сейчас по комнате. Кот вдруг испустил жуткий вопль, разом прервавшийся; а потом — слишком поздно — я включил вспышку и в свете ее заметил, что корзинка лежит на боку, крышка открыта, а кот частью тела вывалился из нее на пол. Более ничего мне различить не удалось, однако же и этого было достаточно, чтобы понять: разгуливавшее в комнате существо или тварь обладает губительной силой.
На последующие две-три минуты в комнате воцарилась странная тишина, и поскольку я понятным образом был ослеплен вспышкой, все за пределами Пентакля заливала угольная тьма. Настало самое страшное мгновение. Стоя на коленях внутри звезды, я поворачивался на месте, стараясь рассмотреть то, что приближалось ко мне.
Зрение понемногу возвращалось ко мне, я взял себя в руки и вдруг увидел эту тварь вблизи водяного круга. Большая и расплывчатая, она любопытным образом шевелилась подобно повисшей в воздухе тени громадного паука на самой грани барьера. Торопливо обходя круг, тварь явно пыталась найти доступ внутрь, но то и дело отдергивалась, словно живое создание, прикоснувшееся к раскаленному железу.
Снова и снова обходила она периметр, снова и снова я поворачивался следом за нею. Наконец она остановилась напротив одной из впадин между лучами звезды, как бы собираясь перед колоссальным усилием. Она отступила за пределы свечения вакуумных трубок, а потом бросилась прямо на меня, явным образом обретая при этом форму и твердость. Движением управляла грозная и злая решимость, не сомневавшаяся в успехе. Стоя на коленях, я откинулся назад, припав на левую руку и бедро в отчаянной попытке избежать натиска приближавшейся твари. Правой рукой я пытался нащупать выпавший из нее револьвер. Жуткая тварь одним движением перемахнула через чесночную и водяную преграды, приблизившись к самой впадине пентакля. Кажется, я закричал. А потом тварь отступила — столь же внезапно, как и приблизилась — но на сей раз казалось, что ее отбросила некая могущественная и невидимая сила.
Прошло, должно быть, несколько мгновений, прежде чем я осознал, что нахожусь в безопасности, скрючившись в самой середине пентаклей, ощущая жуткую пустоту и потрясение, я вновь и вновь обращал свой взгляд к барьеру; однако тварь исчезла.
Тем не менее, мне удалось кое-что выяснить, ибо теперь я знал, что Серую комнату посещает призрачная чудовищная рука.
Приглядываясь к моей ограде, я вдруг заметил то, что едва не позволило чудовищу прорвать барьер. Двигаясь внутри пентакля, я, должно быть, прикоснулся к одной из плошек с водой; ибо как раз там, где тварь совершила свое нападение, кувшинчик, охранявший впадину, был сдвинут к одной стороне, оставляя таким образом приоткрытой одну из пяти дверей. Торопливым движением я вернул его на место, вновь ощутив себя в безопасности, так как причина была найдена и ограда моя оставалась надежной. Я вновь ощутил надежду на то, что все-таки увижу рассвет. После того как тварь едва не добилась успеха, мной овладело достойное сожаления ощущения собственной слабости, твердившее, что никакие барьеры не смогут оградить меня от подобной Силы. Можете ли вы понять меня?
Долгое время я не мог заметить призрачную руку; но наконец как будто бы раз или два различил слабое колыхание посреди теней, окружавших дверь. Чуть погодя невидимое нечто подняло трупик мертвой кошки и в порыве злобной ярости принялось с глухим и мерзким звуком колотить им в закрытую дверь. Странное такое было чувство.
Минуту спустя открылась дверь и дважды хлопнула с большой силой. В следующее мгновение исполненная ярости тварь метнулась ко мне из теней. Инстинктивным движением я бросился вбок, сняв при этом свою руку с Электрического Пентакля, на который опустил ее в миг прискорбной неосторожности. Близость обоих пентаклей отбросила чудовище, хотя по моей собственной глупости оно вновь получило возможность пройти внешние барьеры. Признаюсь, что какое-то время просто дрожал от страха. Я вновь постарался устроиться в самой середине пентаклей, встав на колени, стараясь занимать там как можно меньше места.
Стоя на коленях, я задумался о природе обоих случаев, едва не позволивших твари добраться до меня. Не оказывает ли она воздействие на меня, вынуждая к непроизвольным, ошибочным движениям, ставящим меня под угрозу? Мысль эта захватила меня, и я стал следить за каждым своим движением. И тут, распрямив усталую ногу, я коснулся одной из плошек с водой. Некоторое количество ее пролилось, однако благодаря своей наблюдательности я сумел исправить положение и вовремя вернуть кувшинчик на место. Тем не менее, в этот самый миг огромная черная, наполовину материализовавшаяся рука ударила из теней едва ли не в лицо мне — так близко от меня она оказалась — но и в третий раз она была отброшена назад некой колоссальной, всевластной силой. И все же помимо растерянности и испуга, в который на миг меня повергло это нападение, я ощутил недолгое прикосновение духовной дурноты, как если от меня была отъята доля тонкой и прекрасной внутренней благодати, ощущаемое только при излишнем приближении к чему-то нечеловеческому, и странным образом более ужасное, чем любая физическая боль, которую можно вытерпеть. Осознав по этому признаку степень и близость опасности, я на долгое время погрузился в уныние, вызванное жестоким и тупым воздействием этой Силы на мой дух. Не могу выразить эту мысль иными словами.
Я вновь опустился на колени в середине пентаклей, едва ли не с большим страхом приглядываясь к себе самому, чем к чудовищу; мне стало понятно, что если я не сумею охранить себя от нового внезапно осенившего меня порыва, то самым непосредственным образом поспособствую своей погибели. Понимаете ли вы, насколько ужасным было мое положение?
Остаток ночи я провел в пелене болезненного испуга и в таком напряжении, что не мог сделать и одного естественного движения. Мною владел всепоглощающий страх, постоянно напоминавший о том, что любое мое действие может оказаться внушенным влиянием, под которым, как мне было известно, я находился. А снаружи барьера все кружила и кружила призрачная длань, снова и снова пытавшаяся схватить меня. Дважды принималась она за трупик мертвой кошки. Во второй раз она долго хрустела костями несчастного животного. И все это время жуткий ветер дул на меня из левого угла комнаты, из-за кровати.
Наконец с первым светом зари неестественный ветер разом стих, исчезла неведомо куда и рука. Медленно вползал на небо рассвет, и наконец серый утренний свет заполнил собой всю комнату, сделав бледное сияние Электрического Пентакля еще более неземным. Тем не менее, я решился выйти из-за
