Если он все же позвонил, они сообщат тетке, что я жива и здорова?
Пусть я ее и не любила, но все-таки она предложила забрать меня к себе, когда умерла мама, и я чувствовала, что обязана хотя бы дать знать тетке, что не лежу мертвая где-нибудь в канаве. Я не раз порывалась позвонить ей, но, если полиция считала, что меня похитили, ее телефон однозначно должен был прослушиваться.
Возможно, звонок с одноразового мобильника позволил бы сбить со следа полицию, но вот насчет демона я так уверена не была. Духи мщения уже выследили меня во время ночевки на складе, и больше таких промахов допускать я была не намерена.
Воя сирен так и не последовало. Вместо него я услышала хруст сухих листьев под ногами.
– Кеннеди?
– Я тут.
Джаред принялся крутить головой, пока не увидел меня, и на его напряженном лице просияла редкая улыбка.
– Уф, едва не влипли.
– Да уж, что есть, то есть. – Я заглянула ему за плечо. – А где все?
– В фургоне. Я подумал, если мы пойдем вчетвером, это может выглядеть подозрительно. – Он присел на другой конец скамейки. – Как ты догадалась, что этот чувак тебя узнал?
– Он смотрел телевизор, и я увидела на экране свою фотографию.
Джаред наклонился вперед, упершись локтями в колени, и посмотрел на меня. Мне хотелось протянуть руку и коснуться шрама у него над бровью, спросить, как он его заработал.
– Наверное, лучше тебе в следующий раз остаться в фургоне, – сказал он. – Не знаю, удастся ли мне устроить такое же представление на бис.
– Ты выглядел очень убедительно. Надо было тебе идти в актеры.
Его улыбка угасла, и между нами повисло молчание.
– Прости, – наконец произнес он.
– За что?
– Я знаю, что ты, наверное, предпочла бы не принимать во всем этом участия.
Он казался таким одиноким. Я с трудом подавила желание обвить его руками и вдохнуть запах соли и меди, который исходил от него даже тогда, когда кровоточила только его душа.
Мне очень хотелось признаться ему в том, как мне одиноко и как отчаянно я нуждаюсь в ком-то, кто был бы рядом. И еще во многом. Но я не могла найти нужных слов – или не позволяла себе найти их.
– Это неправда.
Джаред закусил губу:
– Брось. У тебя была какая-то жизнь: школа, друзья, возможно, парень – нечто лучшее, чем все это.
Так вот как он считал? Что я оставила позади идеальную жизнь?
– Если бы у меня был парень, я бы уже позвонила ему. Я не бросаю людей, которые мне небезразличны.
– Я не хотел…
– А если под чем-то лучшим ты имеешь в виду потерю матери и необходимость упаковать всю мою прошлую жизнь по коробкам, чтобы отправиться в интернат, которого я никогда в жизни не видела… – У меня задрожал голос. – Ну, тогда да, наверное, у меня было нечто лучшее.
Лицо Джареда смягчилось, как-то озарилось изнутри, что стало казаться одновременно прекрасным и пугающим. Он медленно накрыл своей рукой мою, лежавшую на краю скамейки, и сплел свои пальцы с моими. У меня перехватило дыхание.
Джаред сжал мою ладонь, и сердце у меня ухнуло в пятки.
– Как бы мне хотелось…
Сетчатая изгородь на другом краю площадки задребезжала: Лукас перемахнул через нее и направился к нам.
Я вытянула свою руку из-под руки Джареда, но по-прежнему ощущала тепло его ладони.
Саншайн встретил нас неприветливо. Ребята отправились в город на разведку, а мы с Аларой остались в фургоне, пытаясь отыскать в дневниках какие-нибудь сведения о сундуках для диббуков.
Алара открыла страницу с замысловатым символом – кру?гом с шестиконечной звездой в центре. Внутри круга и снаружи его были написаны слова на неизвестном языке. Точно такой же символ был нарисован на полу на складе.
– Что это?
– Капкан Дьявола. Это из «Гоэтии», одного из самых старых существующих гримуаров. Если демон попадет внутрь, выбраться обратно он уже не сможет. – Алара пальцем провела по внешнему кругу. – Если линии будут достаточно точны, Капкан может даже уничтожить демона.
Пониже был нарисован еще один символ: две перпендикулярные линии с затейливыми завитками на концах.
