Рядом с ним было написано «Miray la».
– Это французский?
– Гаитянский креольский. Это значит «Стена».
– Это что-то вроде Дьявольского Капкана? – спросила я.
Алара покачала головой:
– Стена – просто сдерживающий символ. Она может удержать духа внутри, но недостаточно сильна, чтобы уничтожить его. Это ты должен сделать самостоятельно.
Я смотрела на Дьявольский Капкан и гадала, доводилось ли маме когда-нибудь видеть этот символ, пытаясь увязать в своем сознании женщину, которая пекла мне брау ни каждый раз, когда у меня случался неудачный день, и отколовшегося члена Легиона.
Алара захлопнула тетрадь:
– Ничего. Будем надеяться, что ребятам повезет боль ше. – Везение в данной ситуации было понятием относительным. – Но тебе понадобится нечто большее, чем везение.
– Что ты имеешь в виду?
Она забралась в фургон и вернулась с обмотанной изолентой пушкой и пригоршней соляных патронов.
– Большинству людей нужно уметь защищаться только от живых. Я намерена позаботиться о том, чтобы ты могла сказать то же самое про мертвых.
Утром перед отъездом из мотеля Алара одолжила мне кое-какую свою одежду, поскольку моя пропахла канализацией. Теперь карманы у меня были набиты соляными патронами и гвоздями.
– Перемести руку повыше. – Алара показала мне, как правильно держать пушку. – Это дает бо?льшую возможность контроля.
– Поняла, – сказала я и взяла протянутое мне оружие. Пристроив его поудобнее, я собралась с духом и нажала на курок. Соляные заряды ударились о землю в нескольких шагах от дерева, в которое я целилась.
– В следующий раз постарайся не закрывать глаза, – вздохнула Алара.
После часовой практики я почувствовала себя уверенней и даже сумела попасть в несколько беззащитных деревьев и подстрелить одну колченогую белку.
Я сидела на траве, полируя ботинки ветошью, когда до меня донесся хруст гравия. Из-за угла фургона появился Прист в ярко-оранжевой толстовке с надписью «Обеды у Синди».
– Ну что, соскучились?
Следом за ним показались Лукас с Джаредом с двумя пластиковыми стаканчиками и розовой картонной коробкой.
Я кивнула на толстовку Приста:
– Это ты так для маскировки оделся?
– Альтернативой была толстовка с эмблемой Национальной гоночной ассоциации. И потом, моих фотографий, в отличие от некоторых, в газетах не публикуют.
– Это было по телевизору, а не в газете, – поправила я, как будто это что-то для меня меняло.
– Теперь и в газетах тоже.
Лукас бросил мне экземпляр местной газеты. Она была открыта на странице с моей фотографией и подробностями моего предполагаемого похищения.
Прист уселся рядом со мной:
– Не переживай. Про тебя напечатали на одной странице с историей о девяностошестилетней бабульке, которая выиграла в лотерею, поставив на дату рождения своей кошки. Так что про тебя, скорее всего, никто и не прочтет.
– Мы явились к вам с дарами. – Лукас передал каждой из нас по стаканчику, а Джаред открыл коробку.
Кофе с пончиками! Запах был божественный.
– Не дай бог, внутри окажется еще что-то розовое.
Алара надорвала несколько пакетиков с сахаром одновременно и высыпала их содержимое себе в чашку.
Я обошла фургон и побросала оружие в одну из спортивных сумок.
– Эй. – За спиной у меня стоял Лукас. – Прости, не собирался тебя пугать. Просто хотел кое-что подарить тебе. – Он сунул руку за пазуху куртки и вытащил оттуда блокнот из нелинованной бумаги. – Я знаю, твоя мама не передала тебе дневник, но подумал, может, ты са ма могла бы начать вести его. Или, если хочешь, можешь рисовать в нем. Прист говорит, ты здорово рисуешь.
Я протянула руку за блокнотом, и наши пальцы соприкоснулись.
Между нами определенно что-то было, пусть даже это и не походило на магнетическое притяжение, которое я чувствовала в присутствии Джареда. Я
