– Откуда знаешь? Ты же никогда…
Я всё-таки осеклась, а Идгард… нет, не обиделся. Более того, вновь улыбнулся и сказал, не скрывая иронии:
– Да, никогда. Но теоретической стороной вопроса интересовался.
– А вот это, – я извернулась, пытаясь перехватить его руку, ту, которая проникла под мою сорочку, – тоже из теории?
– А что? – парировал Ид. – Тебе не нравится?
Мне нравилось! И даже очень нравилось! Но…
– Айрин, расслабься, – то ли предложил, то ли приказал муж.
Я неожиданно подчинилась. Расслабилась, чтобы через миг застонать громче прежнего – просто его рука такие фокусы вытворяла… Пальцы поглаживали и ласкали, причём не где-нибудь, а там, в самом запрещённом месте, и это было так… так…
Через несколько упоительных минут я ощутила бешеный прилив жара. Это был огонь, замешенный на какой-то очень приятной слабости, абсолютно новое, совершенно незнакомое чувство.
Занятая этими переживаниями, я даже не запротестовала, когда Ид стянул с меня сорочку. Зато когда муж поднялся, дабы избавиться от последней детали одежды, от шелковых штанов, меня снова накрыл стыд.
Это действительно было стыдно! У меня даже кончики ушей запылали! Нет, в нашем Университете Искусств, конечно, были натурщики, и мы этих натурщиков, разумеется, рисовали, но они же всегда в спокойном, целомудренном состоянии находились, а Ид…
– Опять боишься? – последовал насмешливый вопрос.
Я не задумываясь кивнула. Просто он был…
– Слишком большой, – собравшись с силами, выдохнула я.
Муж тихо рассмеялся и раньше, чем успела опомниться, оказался сверху. Чутьё подсказывало, что прелюдия закончилась, и теперь…
– Тшшш… – прошептал маг.
Он поцеловал снова. А потом ещё и ещё. За миг до того, как нервозность попыталась трансформироваться в панику, раздвинул мои ноги и начал медленное, неотвратимое проникновение.
Действительно болезненное, и даже очень, но вместе с болью пришло и удовольствие. Вначале слабое, зато потом…
Я не кричала, но стонала довольно громко. И впивалась ногтями в мужскую спину, только Идгард не протестовал. Он двигался медленно и напористо, изредка целовал в губы и шею. Глупо, наверное, но мне нравилось то, что он делает. Нет, это действительно было хорошо.
Когда всё закончилось, когда муж замер и принялся дышать, словно загнанный зверь, случилось то, чего лично я не ожидала… Узор на моей руке вспыхнул, а боль начала медленно отступать. Но это не единственное – часть рисунка изменилась, став точной копией узора, который пылал на запястье Идгарда.
Ищейка изменение тоже заметил и удовлетворённо хмыкнул.
– Завтра предъявим узор в Храме как подтверждение консумации, – сказал он.
Я непроизвольно покраснела, а маг опять хмыкнул.
– Какая ты, оказывается, застенчивая, – выдал он. – А тогда, за гобеленом…
Теперь я не только вспыхнула, но и протестующе заёрзала, одновременно прислушиваясь к ощущениям и понимая, что боли действительно нет, она улетучилась, словно сон. А вот желание, совершенно для меня нехарактерное, но уже понятное, наоборот, осталось.
Это стало поводом глубоко вздохнуть и спросить:
– А следующий раз скоро?
Идгард нахмурился, ну а когда до будущего герцога Раванширского дошло…
– Что-что? – переспросил он ошарашенно, и я невинно улыбнулась.
Потом сказала:
– Прости, дорогой, но в первый раз как-то не распробовала, надо ещё.
Муж округлил глаза, но через миг ухмыльнулся и кивнул. И протянул хитро:
– Кстати, ты бегала от меня шесть лет…
Я подумала и притворилась, будто вообще намёка не поняла. Ловко выскользнула из-под Идгарда и отправилась к столу, за вином и бокалами. Наша первая ночь обещала быть долгой и… да, бурной.
Осберт появился позже, чем ожидалось, только к середине завтрака. О его приходе сообщил мажордом – слуга чинно вошел в столовую и возвестил:
– Лорд Осберт тес Вирион!
После этого мажордом шагнул в сторону, и нашим взглядам предстал огромнейший букет белоснежных роз. Из-за букета выглядывала светловолосая голова невероятно довольного, прямо-таки ликующего «поросёнка».
