Брианна медленно выдохнула, потому что схватка наконец-то ослабла. Джейми хмуро свел брови, посмотрел на меня и нерешительно шагнул к двери.
– Наверное, мне лучше уйти…
– Не смей!
– Но ведь… Здесь твоя мать, и…
– Не бросай меня! – Брианна судорожно вцепилась ему в руку и затараторила: – Ты сказал, я не умру. Если останешься, все будет хорошо. И я выживу.
У меня от страха вдруг свело живот похлеще родовых схваток.
Она крупная девушка, сильная и здоровая. Проблем быть не должно… Однако я тоже была здорова – и все же двадцать пять лет назад потеряла ребенка и сама чуть не погибла. Я не допущу инфекции и родильной горячки, но буду беспомощна, если вдруг откроется кровотечение. В таком случае я смогу лишь путем кесарева попытаться спасти хотя бы малыша…
В медицинском саквояже зловеще блестели заточенные скальпели.
– Ты обязательно выживешь, Бри, – твердо заявила я и успокаивающим жестом похлопала ее по плечу.
Она, должно быть, разглядела под маской профессионализма мой страх. Изменившись в лице, Брианна схватила меня за руку и сжала так сильно, что кости затрещали.
Открытые глаза смотрели в пустоту, словно вглядываясь в будущее, которое было доступно лишь ей одной.
– Если я умру… – заговорила она, дотрагиваясь до распухшего живота, и замолчала.
Джейми помог ей подняться, и она, уткнувшись лицом ему в плечо, повторила.
– Не бросай меня, па, пожалуйста.
– Я никогда тебя не брошу,
Он обнял ее, беспомощно глядя на меня поверх рыжей макушки.
– Поводи ее по комнате, – предложила я и добавила: – Как лошадь, которая мается животом.
Он глупо моргнул, а Брианна фыркнула. С видом человека, державшего заведенную бомбу, Джейми обнял дочь за талию и повел по спальне. Учитывая его рост и размеры Брианны, казалось, что здесь и впрямь выгуливают лошадь.
– Все хорошо? – тревожно спросил он после первого круга.
– Да. Если что, я скажу, – заверила Брианна.
Стояла середина мая. Я распахнула окна, и в комнату вместе с влажной прохладой реки лились ароматы флоксов и аквилегий.
Дом замер в ожидании, воздух был напоен предвкушением вперемешку с легким страхом. Иокаста, не в силах усидеть на месте, прогуливалась взад- вперед по террасе. Каждые пять минут к нам заглядывала Бетти, спрашивая, не надо ли чего. Федра на всякий случай принесла свежей пахты; Брианна, думая о своем, покачала головой, и я сама осушила стакан, мысленно проверяя, все ли у меня готово.
Беда в том, что при обычных родах моя помощь не требовалась, а при осложнениях я мало что могла сделать. С кровати сняли простыни, матрас застелили старыми одеялами. Под рукой сложили чистые полотенца и поставили котелок с горячей водой, которую то и дело меняли (на кухне постоянно кипел чайник). Холодная вода для рук, пузырек масла, мой комплект для наложения швов – вдруг пригодится… Все остальное зависело от Брианны.
Спустя полчаса она замерла на полушаге, цепляясь за Джейми и шумно дыша носом, точно загнанная лошадь.
– Хочу лечь.
Мы с Федрой раздели ее и помогли добраться до кровати. Я положила на огромный живот руки, в душе поражаясь чуду, которое нас ожидало.
Сильный спазм прошел, и под тонкой преградой кожи и мышц я чувствовала ребенка. Он был довольно крупным, но лежал, кажется, головой вниз, в нужном положении.
Обычно перед самими родами младенцы ведут себя тихо, напуганные внезапными переменами. Этот же беспрестанно ерзал; в ладонь мне уткнулся острый локоток.
– Папочка!
Новая схватка застала Брианну врасплох, и она слепо потянулась к Джейми. Тот поспешно схватил ее за руку.
– Я здесь,
Она тяжело задышала, лицо раскраснелось.
– Долго еще?
– Не знаю. Скорее всего, нет.
Схватки были уже каждые пять минут, однако так могло продолжаться несколько часов кряду… или закончиться в один момент. Роды – действо совершенно непредсказуемое.
Из окна тянуло прохладой, но Брианна вся взмокла. Я вытирала ей лицо и плечи, ласково бормоча:
