такие красивые вертлявые хвостики!
– Ну, у некоторых микроорганизмов бывают и зубы, скажем так… – Я снова заглянула в окуляр. – А это, кстати, вовсе не микробы. Это сперматозоиды.
– Что-что?
Джейми удивленно заморгал.
– Сперматозоиды, – терпеливо повторила я. – Мужские половые клетки. Ты знаешь, откуда берутся дети?
Казалось, он вот-вот задохнется. Джейми разинул рот, заливаясь краской смущения.
– Хочешь сказать… там семя? – выдавил он.
– Ну да, сперма.
Искоса наблюдая за ним, я плеснула чаю в чистую чашку и протянула ему, чтобы пришел в себя. Джейми, однако, не обратил на нее ни малейшего внимания, глядя на микроскоп с таким видом, будто из него в любой момент выпрыгнет опасная тварь.
– Сперма, – пробормотал он под нос. – Сперма.
Джейми с силой тряхнул головой и вдруг, осененный ужасной догадкой, повернулся ко мне.
– Чья она? – мрачно и подозрительно спросил он.
– Э… твоя, конечно, чья же еще? – смущенно закашлялась я.
– И как, черт возьми, ты ее получила?
Он невольно прикрыл ладонью пах.
– А ты сам как думаешь? – холодно парировала я. – Была на мне, когда я проснулась.
Он чуть расслабился, хотя румянец стал еще ярче. Потом увидел наконец чашку и залпом осушил ее.
– Понятно…
Повисла глубокая тишина.
– Я… кхм… просто не думал, что они… могут уцелеть, – пробормотал он наконец. – Э-э… снаружи, я хотел сказать.
– Ну да, на простыни они вскоре бы погибли, – как ни в чем не бывало пояснила я. – Но если не дать сперме высохнуть, они могут прожить несколько часов. – Я указала на укрытую стеклом мензурку с белесой лужицей на дне. – В естественной среде обитания они могут… хм… прожить около недели.
– В естественной среде обитания, – задумчиво повторил Джейми и выразительно на меня взглянул. – Хочешь сказать…
– Да, именно, – излишне резко ответила я.
– Хмм…
Он только сейчас вспомнил про поджаренный хлеб, который держал в руке, и отрешенно им захрустел.
– А другие знают? Я имею в виду, в наши дни?
– Что знают? Как выглядит сперма? Скорее всего, да. Микроскоп появился еще лет сто назад, и любой, кто с ним работает, готов изучать все, до чего только дотягиваются руки. А поскольку изобретателем микроскопа был мужчина…
Джейми покосился на меня и снова в раздумьях откусил от тоста.
– Как-то не очень мне нравится твое «до чего только дотягиваются руки», саксоночка… – Будто влекомый непреодолимой силой, он вновь склонился над окуляром. – Проворные!
– Иначе никак. – Я сдержала улыбку – уж больно Джейми гордился удалью своих сперматозоидов. – Им предстоит проделать немалый путь и победить в ожесточенной схватке. Ты ведь знаешь, что повезет лишь одному, самому сильному?
Он удивленно свел брови, и я только сейчас поняла, что он ничего не знает. Джейми изучал в Париже иностранные языки, математику, греческую и римскую философию, но никак не биологию. И даже если ученые этих лет видели, что представляет собой сперма, вряд ли они понимали механизм ее действия.
– Итак, теперь ты знаешь, откуда берутся дети? – сурово спросила я после небольшой лекции о яйцеклетках и сперматозоидах, от которой глаза у Джейми полезли на лоб.
– Ты это мне? Я всю жизнь разводил скот! – напомнил он. – Просто не думал, что… э-э… все происходит именно так. Мне казалось, что мужское семя прорастает внутри женщины… – Он неопределенно развел руками. – Ну… как настоящее семя. Как репа, кукуруза, дыня… Кто бы мог подумать, что там плавают всякие головастики.
– Понятно. – Я потерла нос, стараясь не смеяться. – Значит, поэтому женщина и считается плодородной или бесплодной.
– Угу.
Отмахнувшись от меня, Джейми снова пригляделся к кишащей сперматозоидами пластинке.
– Неделя, говоришь? Выходит, парнишка и впрямь может быть от Дрозда?
Я не сразу сообразила, о чем это он.
