ивами располагалась удобная каменная скамья. Вряд ли кто-то ее занимал в столь ранний час.
Там действительно никого не оказалось, хотя на скамье стояли два бокала с винным осадком на дне, следы ночного празднования. Интересно, у кого-то здесь было свидание?.. Мысль тут же напомнила мне о ночном госте. Черт побери, я так и не узнала, чьи это были руки!
Отодвинув навязчивый вопрос вместе с бокалами, я присела и усадила рядом доктора. Утро стояло прохладное, но заливавший скамейку солнечный свет приятно согревал лицо. На свежем воздухе доктору явно полегчало: бледность потихоньку уходила, а нос и вовсе вернул свой привычный розоватый оттенок.
– Вам уже лучше?
Доктор кивнул, ссутулившись под плащом.
– Да. Благодарю вас, миссис Фрейзер.
– Такое потрясение, верно? – промолвила я самым сочувственным тоном.
Фентиман прикрыл глаза и слегка качнул головой.
– Потрясение… да, я ужасно потрясен. Я и не думал…
Он умолк. Я подождала – ему надо выговориться, но лучше его не торопить.
– Хорошо, что вы так быстро пришли, – произнесла я спустя некоторое время. – Вижу, вас подняли из постели. Ей вдруг стало хуже?
– Да. Я готов был поклясться, что после кровопускания она пошла на поправку. – Доктор потер лицо ладонями и моргнул. Глаза его покраснели от лопнувших сосудов. – Дворецкий разбудил меня еще до рассвета, бедняга снова жаловалась на боль в животе. Я снова сделал кровопускание и поставил клистир, но все тщетно.
– Клистир? – буркнула я.
Клистирами раньше назывались клизмы, излюбленный метод лечения этих времен. Некоторые из них были относительно безвредны, другие – совершенно точно опасны.
– Настойка никотианы, – пояснил доктор. – Она лучше всего действует при расстройстве желудка.
Я хмыкнула. Никотиана, то есть табак, при вводе ректально мог избавить от остриц, но вряд ли поможет с несварением. Однако и не вызовет подобное кровотечение.
– Невероятно много крови, – произнесла я, положив локти на колени и уткнувшись подбородком в ладони. – Никогда такого не видела.
Я говорила правду. Диагноз не давал мне покоя, я прокручивала в голове различные варианты. Ни один не подходил.
– Да. – Желтоватые щеки Фентимана покрылись красными пятнами. – Я… если бы я подумал…
Я вновь коснулась его руки, утешая.
– Уверена, что вы сделали все возможное. Вчера ведь у нее не было кровотечения изо рта, так?
Доктор покачал головой и сгорбился еще сильнее.
– Нет. И все же я виню себя самого.
– Каждый врач винит себя, – печально заметила я. – Всегда остается чувство, что можно было сделать что-то еще.
Фентиман удивленно повернулся, уловив глубину переживаний в моем голосе.
– Вы… вы так хорошо это понимаете, миссис Фрейзер.
Я грустно улыбнулась. Может, он и шарлатан, может, он и невежественный, высокомерный тип… но он тотчас примчался на зов и изо всех сил боролся за жизнь пациентки. Для меня он был настоящим врачом и заслуживал сочувствия.
Доктор накрыл мою ладонь своей. Мы немного посидели молча, наблюдая за течением реки, темной и мутной от ила. Каменная скамья была холодной, а утренний ветерок щипал кожу, пробираясь под тонкую рубашку, но я слишком увлеклась размышлениями, чтобы замечать такие мелочи. Запах высыхающей на одежде крови вновь вызвал перед глазами сцену на чердаке. От чего же, черт возьми, умерла Бетти?
Я осторожно расспросила доктора, стараясь выяснить как можно больше подробностей, однако это не помогало. Доктор зачастую был весьма невнимателен, да и в такую рань на чердаке стояла темнота. Впрочем, Фентиман разговорился, постепенно освобождаясь от гнета личной вины, которая часто терзает неравнодушных врачей.
– Надеюсь, миссис Кэмерон… то есть миссис Иннес не сочтет, что я не оправдал ее гостеприимства, – с тревогой произнес он.
Да, Бетти все-таки принадлежала Иокасте. Наверное, помимо личной неудачи, Фентимана беспокоило то, что хозяйка может обвинить его в смерти рабыни и потребовать возместить ущерб.
– Уверена, миссис Иннес поймет, что вы сделали все возможное, – мягко сказала я. – Я ей расскажу, если вам угодно.
– Моя дорогая. – Фентиман благодарно сжал мою ладонь. – Вы столь же добры, сколь и красивы.
– Вы правда так думаете, доктор? – донесся сзади холодный мужской голос.
Я подскочила на месте, выпустив руку Фентимана, словно она была под током. Прислонившись к иве, к нам обращался Филип Уайли с крайне язвительным выражением лица.
