– Сейчас?
– Да, черт возьми, сейчас! Можешь зажечь свечу?
Он сделал это, и свет задрожал, превратившись в желтый теплый шар, поблескивающий на кожаных трубках самодельных шприцов. К счастью, у меня в запасе имелась хорошая порция раствора пенициллина. Жидкость в бутылке была розовой – плесень из этой партии я растила на выдохшемся вине.
– Ты уверена, что сработает? – тихо спросил Джейми из темноты.
– Нет, – коротко отозвалась я. – Но это все, что у меня есть. – Мысль о спирохетах, неторопливо размножающихся в моей крови каждую секунду, заставила руки задрожать. Я подавила страх, что пенициллин может оказаться неэффективным. Он творил чудеса с простыми поверхностными инфекциями. Нет никаких причин думать, что он…
– Давай я сделаю это, саксоночка. – Джейми взял шприц у меня из рук. Мои пальцы были скользкими и неуклюжими, его – уверенными. Лицо в отблеске свечи выглядело спокойным, пока он наполнял шприц.
– Мне первому, – сказал он, возвращая шприц.
– Тебе? Но тебе не нужно… Я имею в виду, ты же ненавидишь инъекции, – закончила я слабым голосом.
Он коротко фыркнул и насупился.
– Послушай, саксоночка, если я хочу побороть твои и свои страхи, а я хочу, то бояться иголок мне как-то не к лицу, верно? Сделай это! – Он повернулся ко мне боком, наклонился и, поставив один локоть на столешницу, задрал край килта, обнажая мускулистую ягодицу.
Я не знала, смеяться или плакать. Можно было продолжить спорить, но, взглянув на него, стоящего с голой задницей и упертого, как скала, я поняла, что это бессмысленно. Он уже принял решение, и нам обоим придется жить с его последствиями.
Вдруг странно успокоившись, я подняла шприц, аккуратно сжимая его, чтобы удалить пузырьки воздуха.
– Тогда перенеси вес, – сказала я, грубо подталкивая его. – Расслабь эту сторону, я не хочу сломать иглу.
Он с шипением вдохнул: игла была толстой, и внутри было достаточно винного спирта, чтобы сделать инъекцию болезненной, в чем я убедилась минутой позже, когда вводила лекарство себе под кожу.
– Ай! Ой! Ох, Иисус твою Рузвельт Христос! – воскликнула я, сжимая зубы, когда вытаскивала иглу из бедренной мышцы. – Господи, как больно!
Джейми криво улыбнулся, все еще растирая задницу.
– Ай, что ж. Вторая часть уж точно не будет хуже.
Вторая часть. Я внезапно почувствовала какую-то пустоту внутри и головокружение, как будто не ела неделю.
– Ты… ты уверен? – спросила я, откладывая шприц.
– Нет, – ответил Джейми. – Не уверен. – Потом он глубоко вдохнул и посмотрел на меня, выражение лица было не разобрать в неверном пламени свечи. – Но я намерен попробовать. Я должен.
Глядя на него, я разглаживала льняную рубашку на проколотом бедре. Он уже давно сбросил все маски: сомнение, злость, страх ясно отражались в его чертах. Я вдруг подумала, что сейчас даже мои собственные эмоции было труднее прочесть, они были скрыты под синяками.
Что-то мягко коснулось моей ноги с негромким «мурр!», и я посмотрела вниз, чтобы увидеть Адсо, который притащил мне мертвую полевку, без сомнения, в знак своей любви. Я приподняла край рта, губы защипало, потом подняла глаза на Джейми и растянулась в настоящей улыбке, позволяя ране снова разойтись и чувствуя серебряный привкус крови на языке.
– Ладно… Ты всегда кончал для меня со всеми проблемами, когда я в этом нуждалась. Думаю, справишься и сейчас.
Мгновение Джейми выглядел озадаченным, не ухватив двусмысленной шутки. Потом до него дошло, и он покраснел. Губы неопределенно дернулись несколько раз, как будто он не мог выбрать – потрясла я его или насмешила.
Я подумала, что он отвернулся, чтобы скрыть свое лицо, но на самом деле он сделал это только для того, чтобы заглянуть в шкаф. Джейми нашел, что искал, и повернулся ко мне с бутылкой моего лучшего мускатного вина, тускло поблескивающей в темноте. Он зажал ее локтем и тут же достал вторую.
– Да, кончу, – сказал он, протягивая мне свободную руку. – Но если ты думаешь, что хоть один из нас будет при этом трезвым, Саксоночка, ты сильно ошибаешься.
Порыв ветра из открытой двери пробудил Роджера от беспокойного сна. Он уснул сидя на скамье – ноги вытянуты на полу, Джемми теплым калачиком свернулся на груди. Он растерянно заморгал, когда Брианна наклонилась, чтобы забрать мальчика.
– Там дождь? – спросил он, уловив запах влаги и озона от ее плаща. Он сел прямее и провел ладонью по лицу с отросшей четырехдневной щетиной, чтобы проснуться.
– Пока нет, но скоро начнется. – Она уложила Джема обратно в кроватку, укрыла его и сняла плащ, прежде чем вернуться к Роджеру. Брианна пахла ночью, и ее рука на его горящей щеке была холодной. Он обхватил руками ее талию и уткнулся в нее головой, вздыхая. Он был бы счастлив сидеть так
