в лес, как олень.
– А ну-ка верни сюда свою глупую задницу! – завопила я в открытое окно.
– Чью задницу, тетушка? – Я повернулась, чтобы увидеть, что шаги принадлежали Йену, – они были тяжелыми, потому что он нес на руках Лиззи Уэмисс.
– Лиззи! Что случилось? Сюда, положи ее на стол. – Я сразу же поняла, что произошло: вернулась малярийная лихорадка. Девушка была без сознания, но тряслась в ознобе, безвольное тело дрожало, как желе.
– Я нашел ее в сыроварне, – сказал Йен, осторожно укладывая Лиззи на стол. – Глухой Бердсли выскочил из ниоткуда, как будто дьявол за ним гнался, увидел меня и втащил внутрь. Она лежала на полу, рядом с опрокинутой маслобойкой.
Это было очень тревожным симптомом: у Лиззи не было приступов некоторое время, но вот уже второй раз малярия обрушивалась на нее внезапно, вызывая почти мгновенный обморок, так что она не могла даже самостоятельно обратиться за помощью.
– Верхняя полка буфета, – скомандовала я Йену, спешно переворачивая Лиззи на бок и распуская шнуровку на платье. – Голубоватая банка… нет, большая.
Он без лишних вопросов схватил ее и открыл крышку, передавая мне.
– Господи, тетя! Что это? – Он сморщил нос от запаха мази.
– Среди прочего желчные ягоды и кора хинного дерева в гусином жире. Возьми немного и начинай втирать ей в ступни.
С озадаченным видом он аккуратно зачерпнул порцию серо-фиолетового крема и начал делать, как я сказала. Маленькая голая ступня Лиззи потерялась между его крупных ладоней.
– С ней все будет в порядке, как ты думаешь, тетя? – Он тревожно вглядывался в лицо девушки. Вид Лиззи обеспокоил бы кого угодно – кожа сероватого, сывороточного оттенка, все тело настолько расслаблено, что нежные щеки вибрируют от озноба.
– Скорее всего. Закрой глаза, Йен. – Я расслабила застежки и завязки и сняла с девушки платье, нижние юбки, мешочек для мелочей и корсет. Перед тем как стянуть рубашку, я накинула на нее плохонькое одеяло, – у Лиззи было всего две рубашки, будет жаль испортить одну из них мазью.
Йен послушно зажмурился, но продолжал методично втирать мазь в ее ноги. Между сдвинутых бровей у него залегла морщинка, выражение озабоченности на мгновение сделало его невероятно похожим на Джейми.
Я подвинула банку к себе, достала немного мази и, засунув руки под одеяло, стала растирать тонкую кожу подмышек, спины и живота. Я четко ощущала контуры ее печени, крупная твердая масса под ребрами. Она была увеличена и, судя по тому, как Лиззи морщилась, довольно чувствительна – там совершенно точно шел воспалительный процесс.
– Можно мне открыть глаза?
– О! Да, конечно. Втирай выше в ноги, пожалуйста, Йен. – Подвигая банку обратно к нему, я заметила какое-то движение в дверях: там, ухватившись за косяк и не сводя глаз с Лиззи, маячил один из близнецов Бердсли. Это, должно быть, Кеси – Йен сказал, глухой Бердсли прибежал за помощью.
– С ней все будет в порядке, – сказала я ему, повысив голос. Он кивнул мне и, бросив горящий взор на Йена, исчез.
– На кого ты тут кричала, тетя Клэр? – Йен поднял на меня глаза, пытаясь одновременно поддержать со мной светский диалог и сохранить положение Лиззи благопристойным. Одеяло было отогнуто, и его большие руки втирали мазь в кожу над ее коленом, большие пальцы повторяли изгибы коленной чашечки, кожа Лиззи казалась такой тонкой, что сквозь нее как будто просвечивал жемчуг кости.
– На кого? О, это был Манфред Макгилливрей, – ответила я, вдруг вспомнив все, что случилось до этого. – Черт! Кровь! – Я подскочила, торопливо вытирая руки о передник. Слава богу, я закупорила бутылочку – кровь внутри по-прежнему была жидкой, но долго это не продлится.
– Займись, пожалуйста, ее руками, Йен, ладно? Мне нужно с этим быстро разобраться.
Он послушно подвинулся, чтобы выполнить, что я попросила. Я тем временем торопливо капала кровь на предметные стекла, проводя по каждому чистым стеклом, чтобы получился мазок. Какой маркер может сработать на спирохетах? Неизвестно. Нужно пробовать все.
Я сбивчиво объяснила Йену, в чем дело, пока вытаскивала бутылки с маркерами из шкафа, делала растворы и помещала в них предметные стекла.
– Сифилис? Бедный парень, он, наверное, сходит с ума от страха. – Йен убрал руку Лиззи, блестящую от мази, под одеяло и осторожно укутал девушку.
Сначала меня удивило его сочувствие, но потом вспомнила причину. Йен подвергался опасности заражения сифилисом несколько лет назад, когда его похитила Гейлис Дункан. Я не была уверена, что он болен, но пролечила его остатками моего пенициллина из двадцатого века, на всякий случай.
– Ты не сказала ему, что можешь вылечить его, тетя?
– У меня не было такой возможности. Хотя, честно говоря, я не уверена, что могу. – Я уселась на табурет и взяла другую руку Лиззи, проверяя ее пульс.
– Не уверена? – Его пушистые брови подпрыгнули. – Ты говорила мне, что я выздоровел.
– Ты – да, – подтвердила я. – Если ты вообще был болен. – Я бросила на него испытующий взгляд. – У тебя ведь никогда не было язв на половых
