– Вот поэтому я и предлагаю проверить, что мы везём. Если наши наниматели везут вакцину, почему они не позволяют нам удостовериться в этом?
– В чём ты их подозреваешь?
– В контрабанде, – серьёзно сказал Веденеев.
– В контрабанде?! – удивился Никанор.
– Они переправляют наркотики! Или что-нибудь в этом роде. Потому и заговорили об оплате.
Никанор уставился невидящим взглядом в окошко.
Роза и Харон появились в глубине тамбура, похожие на призраков в отсвете фар. Оба залезли в кабину.
– Здесь нет приюта, – сказала девушка озабоченно. – Едем дальше.
– Хотелось бы знать… – начал Никанор, но Веденеев остановил его:
– Потом, Ник.
– Ты же сам хотел…
– Я передумал. – Штурман посмотрел на Розу. – Удалось связаться с коллегами?
– К сожалению, не удалось, Харон говорит, что-то произошло.
– Где?
– В соседней маммиане. Надо срочно добираться до станции и пробивать обходной трек.
– До какой станции?
– Это нечто вроде пограничного пункта. Оттуда мы сможем вызвать подкрепление.
– А раньше не могли, ещё на Земле?
– Посылку перехватили… нам с трудом удалось её вернуть. Не всегда удаётся придерживаться плана.
– Значит, как только ваше подкрепление появится, нам можно будет возвращаться?
– Мы договорились.
– Но одни мы не сможем пройти всю дорогу обратно, нужен проводник. Вы дадите проводника?
– Это что – допрос? – недобро спросила Роза.
– Мы привыкли действовать открыто.
– Не переживайте, договор будет соблюдён. Давайте выберемся из Солнечной маммианы, и мы ответим на все ваши вопросы.
Никанор сжал зубы. Ему окончательно перестали нравиться недомолвки начальницы отряда. Но Веденеев кивнул, соглашаясь с ней, и пилот повёл машину в дериват.
Следующий переход вынес «КАМАЗ» с пассажирами на почти невидимую поверхность планетки, мало отличающейся, судя по силе тяжести, от только что покинутой Эриды. Свет фар грузовика белыми пятнами лёг на снежные ноздреватые пласты, холмы, бугры и зубчатые ледяные гребни. В кабине резко похолодало.
Проводник что-то проскрипел.
– Прямо, – сказала Роза, зябко передёрнув плечами. – Здесь недалеко.
Грузовик покатился-заскользил по льду между стоявшими стоймя иззубренными ледяными плитами.
– Где мы? – спросил Веденеев, озирая угольно-чёрный небосвод, усеянный гроздьями крупных немигающих звёзд.
– Макфа.
– Что ещё за Макфа?
– Один из планетоидов облака Оорта, ваши астрономы его ещё не открыли. Это уже граница Солнечной маммианы. Отдохнём в приюте пару часов, вы замените смазку, и отправимся дальше, поищем станцию.
Взгляд Веденеева, брошенный на пилота, сказал ему, что возражать не надо.
Никанор помедлил секунду и направил грузовик в сверкающую ледяной сыпью стену перед машиной, за которой их ждал приёмный ангар приюта.
Макфа оказалась родной сестрой Эриды. Это был рыхлый снежно-пыльно-ледяной ком диаметром, наверно, не больше тысячи километров и с температурой в кавернах не больше ста восьмидесяти градусов ниже нуля. Зато на нём располагался приют, и пока команда Шубина меняла расходные материалы и перебирала вышедшие из строя детали машины, не выдержавшие космического холода: полопались почти все резиновые прокладки, потрескались амортизаторы, покрошились от перепадов температур пластиковые трубки и бачки с жидкостью для стеклоочистителей, – подчинённые Розы отправились изучать состояние приюта.
Роза вскоре тоже ушла вслед за проводником внутрь сооружения. Гонщики оказались предоставленными сами себе.
– Работайте, – сказал Веденеев. – А я посмотрю, что в контейнере, если смогу открыть.
Он забрался в кузов.
– Что вы задумали? – спросил Айрат, по обыкновению перемазанный смазкой и маслом.
