я не испытываю. Я видел отца четыре раза и до сих пор не знаю – было ли это наяву, или он мне приснился. В три года он сдал меня в Королевскую школу боевых искусств, оплатив весь курс обучения авансом. Когда мне было четыре или пять, меня привезли на его похороны. Я не очень много знаю о семейных взаимоотношениях, но думаю, что любящие отцы так не поступают.

– У него могли быть свои причины на это.

– Точно. А у меня есть свои причины не испытывать сыновних чувств по отношению к нему. То, что я поступил в Академию, а не оказался на улице, в трущобах… то, что я выжил в этой войне, – не более чем счастливое стечение обстоятельств. Случай. Так что отстань от меня со всеми этими проповедями о семейных ценностях. За последние двенадцать лет я столько всего видел и столько всего наворотил, что словами пронять меня невозможно. Если не веришь, то спроси кого-нибудь о резне в Хаттори. Тебе обязательно расскажут – будешь потом детей своих пугать.

Я отвернулся к стене и стал думать, что в последнее время я и впрямь стал какой-то раздражительный. Может, Алиса не так уж и не права? Алисин голос за спиной тихо произнес: «Я уже спрашивала…» Я никак не отреагировал, и вскоре они все ушли.

Виктор был возбужден, как щенок фокстерьера при виде лисьей норы.

– Все идет отлично! О нас тут, по-моему, просто забыли. И о ячейках тоже. Все следят друг за другом, и никто ничего не знает конкретно. Пойдемте, нас ждут.

После дневного сна голова была тяжелой. Заводиться с Виктором по новой не хотелось. И так уже наговорил… Алису обидел… Наверное обидел. Она женщина с изрядной долей эльфьей крови, а тут и в логике нормальных баб разобраться невозможно. Так что о чем она там думает, никому не известно.

– Пойдемте-пойдемте… Дайте только лицо сполоснуть. Какой-никакой, а родственник, надо прихорошиться перед встречей.

* * *

Бар «Лопух и Улитка» сверкал чистотой. Тут даже Юл не смог бы придраться. При этом он был достаточно уютным. Мы прошли через весь зал, и Виктор открыл неприметную дверь в стене.

– Заходите.

Я зашел. Небольшой кабинетик был рассчитан человек на шесть-восемь. Никаких излишеств, но вся обстановка выглядела весьма дорого и респектабельно. Посредине комнаты находился сервированный стол, а за столом, спиной ко мне, сидел человек. Мне были видны только его широкие плечи и густые, абсолютно белые волосы, собранные в «конский хвост», хотя скорее подошло бы название «хвостик пони».

– Проходите, не стесняйтесь, – сказал он, не оборачиваясь. – Вы его привели?

Я уже успел сделать несколько шагов, но при этих словах остановился. Где-то там внутри тяжело заворочалось нехорошее предчувствие.

– Вообще-то я не слон, чтоб меня на веревочке водили. Сам кое-как добрался.

Человек, сидевший за столом, вскочил с прытью, которой я никак не ожидал, учитывая его вроде бы преклонный возраст.

Старым он не выглядел, хотя в седой шевелюре не было ни единого темного волоска. В аккуратно подстриженной бороде и усах – тоже. Морщин было немало, но они были не стариковские – как мелкая сеточка, наброшенная на лицо, а резкие, крупные, будто их вырезали по дереву один раз и уже навсегда. Суровое такое лицо. Жесткое. Чуть прищуренные глаза янтарного цвета делали его похожим на какую-то диковинную хищную птицу. Или волка. У меня не такие глаза. И нос у меня не такой большой. И вообще я на него не похож. Короче, ничем не напоминал мне этот человек моего отца, каким я его помнил (или представлял?).

– Питер? – Его глаза за какую-то долю секунды осмотрели меня от макушки до пяток и зажглись изнутри мягким светом. В них заплясали золотистые искры. – Ну, здравствуй… сын.

Он развел руки, будто ожидая, что я брошусь к нему в объятия. Этого я делать не собирался.

– Думаю, что обниматься нам не стоит. Нет у меня такой привычки – обниматься с незнакомыми мужиками.

Мне казалось, что он должен обидеться. Ничуть. Улыбка стала еще шире, и руки опустились.

– Правильно. Торопиться нам некуда. Только убери руку от моего меча. А то наша встреча со стороны выглядит какой-то напряженной. – Он подмигнул.

– Вашего меча? – Внезапно мне в голову пришла идея. – Что выгравировано на лезвии?

– Надпись «Дум спиро, спэро». Это латынь – древний язык, которого никто из вас не знает. Даже Виктор, хотя он по праву может считаться одним из самых образованных людей вашего мира.

Один из самых образованных людей вместе со своим оруженосцем и дамой сердца, закрыв дверь, внимали нашему разговору.

– И что она означает?

– «Пока дышу, надеюсь». Так, кажется.

Не так уж и плохо.

– Ну что ж, господа, рассаживайтесь и давайте побеседуем.

Фокус был нехитрым. То, что меч фамильный, известно было многим. Тому же Виктору, кстати. Да и догадаться об этом несложно. Надпись мог видеть кто угодно, а поскольку язык древний, то «спиро» там или не «спиро» – кто его знает. И перевод тоже относительный. Был бы я скотоводом с равнин, мой

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату