– Клесх, я изгоняю тебя из креффата за оскорбления…
– За правду…
– …наставников Цитадели!
– …сказанную о тебе!
Оба замолчали, глядя друг на друга с непримиримым негодованием. Повисла тишина, слышно было только сиплое дыхание Рэма да потрескивание дров в очаге. И вдруг в этой звенящей тишине раздался спокойный, полный уверенности в собственной правоте голос.
– Нэд, я против. Это слово креффа.
Ихтор не дрогнул даже на миг, когда взоры собравшихся обратились на его обезображенное лицо.
– Изгонять Клесха нельзя. Он дерзок, непримирим, говорит в глаза то, что другие думают про себя, но он не хочет зла ни Цитадели, ни креффам, ни послушникам, ни людям.
Глава перевел взгляд на целителя, не зная, что сказать. Слово смотрителя в крепости всегда было законом. Провозглашенные решения никогда не оспаривались.
– Я тоже против. Это слово креффа, – тихо, но твердо сказала сидящая на полу Майрико.
Она, правда, не решилась поднять на Главу глаза, но и отступать не собиралась.
– Слово креффа. Я с тобой не согласен, – встал со своего места Лашта. – Однажды мы уже от него отмахнулись. И вышло все боком.
– Слово креффа. Клесх должен остаться, – тяжело, будто через силу, произнесла Бьерга.
– Слово креффа, Глава. Ратоборца изгонять нельзя. – Угрюмый Озбра смотрел исподлобья в огонь.
– Нэд прав. – Донатос второй раз за весь вечер подал голос из своего угла. – Коли Клесх так не хочет оставаться в четырех стенах, коли креффат так его коробит, пусть скачет и ищет выучей по отдаленным весям. За что ратует, тем пускай и занимается. Приносит Цитадели пользу, как умеет. А то что ни совет – так чуть не драка из-за него. Мое слово креффа принадлежит Главе.
– Мы согласны, – кивнул от лица всех стариков Рэм. – Пусть едет.
– Верно. Не нравится сидеть на месте, пусть трясется в седле, – угрюмо сказал Дарен, сжимая могучие кулаки. – Только девку-дуру свою пусть забирает. Мне этот камень на шею вешать не надо.
– Да, после сказанного Клесху и впрямь лучше в Цитадели не оставаться. Пусть все уляжется, – кивнул, потирая больное колено, Ольст.
После этих слов все взгляды обратились на молчаливого Русту. Его голос становился решающим. Рыжий целитель помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом, глядя в глаза Клесху, сказал с улыбкой:
– Слово Главы – закон. А тебе, ретивый наш, и впрямь лучше уехать. Среди Осененных ты дичаешь.
Нэд мрачно посмотрел на креффа ратников и подытожил:
– Забираешь свою девку и едешь искать выучей. Где отыщешь – присылаешь сороку. Лесане сколько до того, как опоясаться, осталось? Три года? Вот тогда и вернетесь. Как раз все быльем порастет. Заодно и покажешь нам, какой она вой.
Клесх плюнул с досады, развернулся и вышел.
Однако Ихтору, который сидел ближе всех к двери, отчего-то показалось, будто крефф выглядел довольным. Впрочем, глаз у Ихтора был всего один, а многие светцы в покое давно погасли, и зрение могло целителя подвести.
Был поздний вечер. Клесх вернулся от Лесаны в свой нетопленый темный покой и опустился на лавку, вдыхая запахи Цитадели – сырости, камня, прели. Надо было приказать кому-нибудь из молодших, чтобы протопили. А впрочем, одну ночь и так перетерпеть можно.
Мужчина потер ладонями лицо. Зажигать светец было лень. И он сидел впотьмах, слушая тишину. Нэд, сам того не зная, принял именно то решение, какого хотел от него крефф. Изгнание… Причем вместе с Лесаной. Наставник ратников хмыкнул и, довольный, прикрыл глаза. Вот только возмущение Ихтора и присоединившихся к нему оказалось полной неожиданностью и чуть было не спутало намерения Клесха. По счастью, хоть Руста с Донатосом себе не изменили. Обережник довольно улыбнулся. В этот миг в дверь тихонько поскреблись.
– Открой!
Майрико…
Клесх затаился. Может, поверит, что его нет? Светец не горит. Очаг холодный. Мало ли, где он ходит.
– Я знаю, что ты здесь! – зло прошипела она. – Открой немедленно!
Мужчина усмехнулся. Вот же упрямая баба.
Неслышно встал, подошел к двери, резко распахнул, схватил целительницу за кожаный пояс и рванул к себе.
Она от неожиданности ахнула, но хозяин покоя уже захлопнул створку и повернулся к гостье. Они стояли напротив в кромешной тьме. Так близко, что слышали дыхание друг друга и, наверное, даже стук сердца.
– Зачем ты вызверил Нэда? – тихо спросила лекарка. – Зачем ты делаешь все, чтобы он тебя отсылал раз за разом?
– Потому что я не хочу оставаться.
