Она взяла из воздуха еще одну каплю и посмотрела на нее грустно, словно на мертвую зверушку.
— Дедушка мог коснуться берега пересохшего ручья и призвать воду, чтобы та заполнила русло, или в облачный день попросить дождь пойти. Как же я тогда смеялась!
Рейзо снова обратил внимание на сбегающий по крыше поток — как будто ногти скребли по металлу.
— Когда мне исполнилось десять, отец привез меня в Ингридан, где я всегда опасалась, что кто-нибудь догадается о моих способностях. Даже тогда я чувствовала, что дед не просто так настаивает на скрытности. Спустя три года я вернулась в поместье и обнаружила, что он страшно осунулся. Поначалу я думала, это из-за того, что он скучал по мне.
Дэша горько засмеялась, теребя пальцами подол юбки.
— Однажды утром я сидела у окна и увидела, как дедушка тайком уходит к ручью. Я решила, что он хочет немного развлечься!
Ее голос сорвался.
— Так что я пошла… — Она осеклась и прокашлялась. — Я пошла за ним. Тихонько, босиком. Притаилась за кустами, надеясь поймать его на каком- нибудь новом фокусе для речных пальцев. Я помню, что он вспотел — по крайней мере, лицо и руки были мокрыми, и он все бормотал: «Иду, я иду…» Он даже не замешкался, просто вошел в ручей и упал. Не так, как если бы собирался поплавать, — скорее будто лег в постель. И течение увлекло его за собой. Я побежала за ним, Рейзо, правда, но не смогла его найти и тогда вошла в воду и прислушалась. У меня в мыслях мелькали образы выдры, живущей выше по течению, рыбы, раков и личинок и деревьев, клонящихся к ручью. И ни шепотка о дедушке. Тогда я ничего не поняла. Теперь же я уверена, что река просто не могла уловить разницу между ним и водой.
Рейзо положил руку ей на плечо. Дэша прижалась к нему, положив голову на плечо. Юноша вздохнул с облегчением — ему не нравилось слушать, как кто-то изливает свою боль, и ничего не делать, чтобы помочь.
— Ты его нашла?
— Ниже по течению, — ответила она. — Его тело вынесло на берег. Он утонул. Вода солгала. Он пытался полностью раствориться в ней, но мертвым по-прежнему остался человеком.
Рейзо прислушивался к тому, как дождь пытается проникнуть внутрь.
— Такое может случиться и с тобой?
— Да.
— Скоро?
Она пожала плечами:
— Я не знаю, что произошло с дедушкой. Возможно, он слишком часто прибегал к своему таланту, так что я избегаю этого. Но мне все время хочется пользоваться им, и, когда я уступаю, это кажется таким естественным. Облегчением. Но меня это страшит. — Дэша выпрямилась, взглянула юноше в лицо и добавила: — Рейзо, я знаю про Энну.
Ему вдруг стало холодно. Трудно было изображать небрежность здесь, в этом жалком укрытии, где гроза терзала крышу, а история Дэши все еще давила им на плечи, печальная и диковинная, словно усталый призрак.
— А что с Энной? — спросил он.
— Энна — огненная ведьма. Я надеялась, что ваша огненная ведьма приедет вместе с байернцами, потому и вызвалась в посредники. Когда я подхожу достаточно близко, вода в воздухе может сообщить мне, кого окружает особый жар. Я хотела… Пожалуйста, Рейзо, не думай обо мне плохо, я же вижу эту морщинку между твоих бровей, и твои мысли теперь полны сомнения… Я хотела встретиться с огненной ведьмой, поскольку надеялась, что она может подарить мне шанс. Глупо, да?
На этот вопрос Рейзо не особенно хотелось отвечать. Дэша вздохнула:
— Мой дед собирал книги с любыми упоминаниями речных пальцев. Изучая их, я узнала о мастерах огня из Ясида, о людях, способных разжечь огонь из воздуха. Один из авторов считал, что они умеют также вызывать дождь.
«Пергамент в ее комнате», — вспомнил он.
— Они жили, не борясь постоянно с зовом воды, в согласии с водой и огнем. Я подумала, если бы Энна могла обучить меня…
— …владению огнем?
— За эти прошедшие месяцы я надеялась подружиться с ней. Я стараюсь оказываться там, куда она придет, но и опасаюсь, что она учует во мне речные пальцы так же, как я ощутила в ней огонь. Забавно: я с легкостью обращаюсь к совету, но рядом с Энной у меня подкашиваются коленки и пересыхает во рту. Когда ты поблизости, бывает легче. Ты знаешь, что в твоем обществе люди расслабляются?
— Правда?
Сначала Тейлон говорит, что у него острый глаз шпиона, затем он оказывается лучшим пращником на памяти Финна, а теперь еще и помогает людям расслабиться. И почему все так медлили, прежде чем рассказать об этом ему? Лучшее, что говорил о нем кто-либо из его братьев, — это что от него не так сильно несет кислятиной, как от их третьего по старшинству брата, Тейна, который после дня, проведенного за рубкой леса, вонял, словно дважды умерший
