Рейзо взъерошил себе волосы.
— Дэша, Энна…
— Она не собирается мне помогать, — глухо закончила девушка.
— Энна — неплохой человек. Просто дело в том, что она уже обожглась прежде, ее коварно предал один тирианец…
— Я понимаю. Как она может мне доверять? Конечно же не может. Что ж, это была всего лишь надежда. Возможно, найдется какой-нибудь другой способ.
Ее голос звучал звонко и искренне, а улыбку переполняло воодушевление. Рейзо знал, что, когда огонь овладел Энной, он довел ее почти до смерти, прежде чем они с Изи успели добраться до Ясида и найти равновесие. Он не стал бы особенно рассчитывать на какой-нибудь другой способ.
— Послушай, Энна еще может передумать… ну, возможно, она… то есть, если только…
Дэша легкомысленно рассмеялась.
— Рейзо, ты заговариваешься! Не стоит обо мне волноваться!
Но он ничего не мог поделать. Кроме того, если Дэша невиновна, убийца все еще скрывается где-то поблизости, неузнанный. По его спине побежали колючие мурашки, напомнив о том, как братья сунули ему за шиворот папоротникового паука.
— Энна очень верный человек, верный до мозга костей, — начал Рейзо. — Если бы она узнала тебя, она бы тебе доверяла. Помоги мне выяснить, кто стоит за сожжениями, и остановить их — и Энна передумает. Тогда она поверит, что ты друг Байерну.
Глаза Дэши сверкнули в лунном свете.
— Это будет опасно?
— О, теперь, когда ты об этом спросила, я думаю, что вполне возможно…
— Звучит здорово.
Когда на следующее утро Рейзо явился в комнату Тейлона с докладом, он закончил рассказ на том, как скатил тело в реку, опустив ту часть истории, где он признавался в шпионаже и обнаружении шести трупов самой вероятной подозреваемой, которая также оказалась мастером воды и знала об Энне и, вполне возможно, представляла собой наибольшую угрозу для Байерна. Рейзо напряженно сглотнул, затем срыгнул воздух. Он знал, что совершенно не умеет лгать, но Тейлон, похоже, был слишком озабочен и ничего не заметил.
— Совет принял решение голосовать по вопросу войны через неделю, — сообщил капитан, встал и оперся руками о подоконник. — Несмотря на сдвиги в общественном мнении, вызванные теми, кто оставался в Ингридане на лето, большинство горожан по-прежнему недовольны исходом войны и до сих пор твердят еще об одном шансе. Уже было шесть сожженных тел. Если все существенно не переменится, если народ не обратится против «Манифеста Тиры», а убийцу не найдут и не остановят, лорд Белван уверен, что совет проголосует за войну.
Рейзо открыл рот, но с его губ не сорвалось ни звука. Тейлон кивнул, соглашаясь с тем, чего не произнес его подчиненный.
— А если тем временем обнаружат еще одно тело, — добавил капитан, потирая глаза, — Белван предлагает нам покинуть Тиру ночью.
— Одна неделя?
Цена доверенной Дэше правды внезапно выросла куда выше, чем Рейзо смог бы заплатить. Он стоял рядом с Тейлоном, положив локти на подоконник, и смотрел на уличную суету через прорези ставней.
Кончики его пальцев на руках и ногах покалывало. Именно в такие моменты он готов был рассказывать капитану все и расслабляться, пока тот принимает решение. Неужели всего лишь вчера он одолел в борьбе того типа с ножом из «Манифеста Тиры»? Предвкушение новых побед стучало пульсом у него в горле, заставляло мышцы напрягаться.
— Одна неделя, — повторил Рейзо и прямо посмотрел Тейлону в глаза.
Его переполняли надежды и волнение и в то же время ужас и сомнения, но в кои-то веки он знал, что лицо не выражает ничего, кроме уверенности.
— Я справлюсь, капитан. Я во всем разберусь до голосования.
Это было смехотворное обещание, и он чувствовал себя мальчишкой, который увенчал свою голову сосновым венком и объявил себя королем. Но он произнес это, и теперь его кровь бежала быстрее от надежды: «А что, если я и впрямь смогу это сделать? Что, если я это сделаю?»
Он вышел, не сказав больше ни слова, и отправился на поиски Дэши. Ноющая боль, похожая на свинцовый шарик у него в кишках, напомнила, что, вполне возможно, тирианка играет на нем, как на арфе, подталкивая его к тому, чтобы он спел именно ту песню, какую она хочет, но внушая, будто он выдумывает собственную мелодию. Однако Рейзо верил, что она невиновна. Он сделал свой выбор.
Байернец увел Дэшу в самый укромный уголок, который нашел в Тысячелетии. Во время весенней слежки за Тумасом он наткнулся на пустую казарму. Внутри стоял затхлый, кисловатый запах пролитого вина и брошенных в спешке постелей, все было затянуто налетом пыли. Здание стояло белым, холодным и бесполезным — словно памятник кому-то из сотен тирианских воинов, которые никогда не вернутся с поля боя в Байерне.
«Возможно, их сожгли?»
