вскипятив её огромное количество до состояния пара. Именно последнее действо спровоцировало фактический взрыв жидкости. Кипящие гейзеры пара и брызг ринулись вверх и в стороны, на долгое время скрывая пытающихся уйти от погони.
В судьбе Кремона, Ягуши и остающегося на ногах порушника сомневаться не приходилось: они выбрали смерть, предпочитая умереть так, чем от рук численно превосходящего врага.
А вот дальше начались чудеса. Пар настолько раздался в стороны, что коснулся своими космами плавера верноприличников. Тот уже почти остановился, пытаясь дать максимальный задний ход своими водомётами. И в этот момент нос корабля, находящийся метрах в десяти-двенадцати от Барьера, накрылся волной пара. Тотчас раздались жуткие вопли боли, и первые фигуры сентегов, коснувшиеся пара, стали в судорогах корчиться на палубе. Совсем, совсем непростыми оказались вскипячённые «мёртвые» воды!
Большой плавер должен был полным ходом сдавать назад, буруны и волны, вздымаемые водомётами, явно показывали, что магические двигатели в полном порядке и работают как надо. Только судно ещё какое-то время так и продолжало оставаться на месте. Катающихся по палубе подельников никто спасать или оттаскивать из тумана не стал, оставшиеся в живых верноприличники отскочили ближе к корме. А потом туман стал словно всасываться в невидимую преграду Шанны. Как будто вскипевшая вода ни в коей мере не собиралась отдавать окружающему пространству даже капельку самой себя. Но! Вместе с туманом потянуло к Барьеру и дико упирающийся, сотрясающийся от рывков плавер верноприличников!
Теперь уже заорали все, кто оставался в живых. Одни кричали, что надо прыгать в воду, другие – что следует помочь вёслами, а третьи – что не умеют плавать. Кажется, там создалась настоящая паника, а может, и лидера не осталось в живых, который смог бы чётким приказом скоординировать действия подчинённых. Тем более что одним из них был найден прекрасный выход из опасного положения. Он подхватил огромное весло, но вместо того чтобы им грести, закрепив на борту, стал попросту размахивать лопастью в цепком пару. И космы странного тумана стали рассекаться и таять! Увидев такое дело, к носу корабля точно с таким же веслом бросился и второй подельник. И в какой-то момент показалось, верноприличникам удастся вырвать своё плавсредство из лап смертельной ловушки.
Но плавер-то всё равно продолжал двигаться вперёд! И что такое десяток метров на воде? Да во время паники, криков и неуместных команд? Тем более что добрая половина оставшихся в живых всё-таки попрыгала за борт со стороны кормы. И через пару мгновений именно они посчитали, что поступили единственно правильно. Оба сентега с вёслами, пытающиеся изобразить собой мельницы, как и третий, кинувшийся к ним на помощь, вдруг загорелись диковинным, ярко-синим пламенем. А вопли из их глоток говорили о невероятных мучениях умирающих.
Далее смерть в виде ломающих тело судорог и корчей обрушилась и на остальных сентегов, которые ещё оставались на борту. Водомёты сразу перестали работать, и весь корабль, словно после сильного рывка, целиком скрылся в клубящемся пару.
И тут очнулся от созерцания грандиозного зрелища Виль-Ройт:
– Смотри! Наш берег для них ближе! – Ему даже пришлось подтолкнуть своего спасителя, выводя его из ступора. – Да очнись ты! Если эти твари выберутся на берег, мы с ними не справимся, а вот пока они в воде…
Последнее предложение он договаривал уже на бегу, слыша за спиной топот лесоруба. Так же на бегу прикидывая соотношение сил и шансы на успех. Над поверхностью воды виднелось семь вражеских голов, хотя изначально прыгало за борт гораздо больше особей. Видимо, большинство и в самом деле не умели плавать и тотчас пошли на дно. Плыть им до удобного выхода на берег оставалось всего ничего, но ведь это плыть, а не бежать! Поэтому парочка свидетелей и мстителей в одном лице как раз успевала.
Другой вопрос, что толкового оружия при себе у них не было, и справиться имеющимися ножами и кинжалами с противником, у которого могли оставаться силы Эль-Митоланов, – дело практически безнадёжное. Но бегущий сзади дровосек подсказал на выдохе замечательную идею:
– Камни!..
И уже на самом спуске не просто стал подбирать соответствующие булыжники, но сразу и метать их в приближающиеся цели. Не приходилось сомневаться, что рубщик леса, привыкший к постоянному физическому труду, чувствовал себя одинаково превосходно, орудуя топором или метая камни.
Причём оказалось, один верноприличник утонул ещё до начала столкновения. Силёнок не хватило удержаться на плаву. А далее уже сразу по два камня летело в торчащие над водой головы. Превосходно получилось! Даже если попадания не получалось или камень оказался отражён личным магическим щитом, на это уходили у врагов последние и так мизерные силы. В результате ещё трое так и не смогли коснуться лапами скалистой тверди. Из оставшихся троих одного немедля пронзили парой метательных ножей в то мгновение, как только он показался корпусом из воды. Второго безжалостно зарезал лесоруб своим кинжалом. Хотя преступник и вопил о том, что сдаётся.
Третий тоже умолял пощадить его, обещал горы сокровищ за свою жизнь и даже пытался врать, что он целый князь Пикирони. Лоцман его не убил, но не из жалости или по причине обещанного выкупа, а просто для того, чтобы узнать точно впоследствии: кто напал на Кремона Невменяемого. А потом и для показательной казни хоть одного бунтовщика.
Виль-Ройт попросту сильно оглушил последнего врага камнем по голове и тут же быстро связал пленнику руки с крыльями, лапы и клюв снятыми с него же ремнями.
– Вначале всех своих подельников выдашь перед смертью! – бормотал он со злостью. – А уж потом тебе император особую казнь придумает!
