здравомыслящий экспериментатор. Так зачем, спрашивается, стараться? Зачем подталкивать на бессмысленные жертвы молодых и глупых?
В общем, решение остаться здесь, возле мавзолея, навсегда только окончательно окрепло. И никакие больше мысли или страдания об остальном мире не терзали сознание энормианина.
А вот врождённое любопытство – осталось. Оно манило пройтись по тропе с другой стороны потока, отыскать жилище сентегов и осмотреться в нём. Ну и естественные надобности организма никуда не исчезли. После вчерашнего морального и физического перенапряжения следовало хоть чем-то подкрепиться.
С последней проблемой Кремон справился, не выходя на берег. Достал все имеющие запасы, которые они прихватили в дорогу, да, приступив к завтраку, стал рассматривать их, прикидывая, насколько и чего хватит. Еды было мало. Настолько мало, что, пока подсчитывал, пока прикидывал, пока задумался о наличии тут гигантских тигров да о методах возможного с ними противостояния, всё… съел. Буквально всё! Ничего не оставляя на обед и на ужин, как планировалось изначально.
– Как-то я слишком задумался… – забормотал он ошарашенно. – Или мозги мои переехали жить в желудок?
Фыркнул и постарался забыть о поспешном уничтожении запасов. Раз подсознание распорядилось так, значит, организм нуждается. И нечего ему отказывать. А с едой проблем быть не должно, ведь жили же здесь долгое время, если не столетия, те самые сентеги? Вот и человек не пропадёт! Только надо встать и приложить руки куда следует.
Сердце кольнула поселившаяся там навечно боль, когда представил, что придётся проходить через помещение под водопадом и видеть тело Ягуши. Поэтому Кремон решил причалить на плавере попросту с другой стороны от впадающего в ущелье потока. Там тоже отыскались удобно торчащие скалы, чтобы не только привязать артефакт Древних, но и чуточку завести его под нависающие скалы. После такой предосторожности никакой тигр не сможет запрыгнуть на кораблик с берега. Ну а если они умеют плавать и так уж мечтают обломать зубы о неизвестный, сверхпрочный корпус плавера, то «приятного им аппетита!».
Поднимаясь по тропе, держал керечесу на изготовку, часто оглядываясь назад, по руслу реки и на окружающие горы. Тигры ведь могут затаиться на скале, а потом и спрыгнуть на голову. Сомневаться не приходилось, эти монстры чем-то питаются, и не обязательно травоядными тушканчиками. Вчера однозначно на кого-то охотились, и явно не на маленькую дичь, раз она так громко визжала.
Тропа привела к громадным каменным осколкам, отколовшимся от скалы, и нырнула между них. Потом резко стала карабкаться на один из осколков с его тыльной стороны в виде вырубленной в камне крутой лестницы. А когда человек взобрался наверх, его взору открылась небольшая трещина в скале. К ней можно было пройти лишь по острой грани всё того же осколка, и не иначе. Вдобавок с данной точки, стоя над лестницей, можно было отлично просматривать все ближайшие подходы и сто пятьдесят метров береговой линии вдоль русла. Отличная наблюдательная позиция, из которой можно рассмотреть любого притаившегося хищника. Ну а из отверстия, явно ведущего в пещеру, отлично и сама лестница просматривалась.
«Неплохо тут сентеги поработали, – размышлял Кремон. – И судя по их седым перьям, прожили в полной безопасности и довольстве до глубокой старости. Наверняка совершенно не боялись тигров или удачно высчитывали время, когда можно рыбной ловлей заниматься. Правда, в самом водопаде я ни одной рыбёшки не видел, но раз рыба, сохранившаяся в мавзолее, есть в наличии, значит, где-то её выловили. И вряд ли далеко отсюда…»
Ещё раз осмотрел окрестности и подался к скальной трещине. Протискиваясь в неё, заметил следы некоего расширения. Нетрудно было догадаться, что сентегам, с их несколько птичьим корпусом, гораздо сложней здесь пробираться.
Далее тоннель выровнялся, стал шире, потом и выше. Затем вообще плавно перешёл в расщелину, образовавшуюся в глубокой древности после землетрясений. А там и пещера показалась. Что сразу бросилось в глаза, так это ровные и узкие террасы по краям, поднимающиеся, в общем, на трёхметровую высоту. Заполненные землёй, они местами изобиловали кучками прозрачных грибов, каких-то перекрученных, в большинстве засохших стебельков да напрочь ссохшихся пеньков величиной с мужской кулак. Подавляющее пространство подземного огорода пустовало. Видимо, выродилась флора без постоянной поддержки. А может (если судить по пенькам), и сами хозяева к старости резко сократили урожайные посадки.
И в данном месте, достаточно сыром, с витающим запахом перегноя, никто никогда не жил. Пришлось топать дальше. Очередной тоннель вывел в иную, круто наклонённую расщелину. Тропа вела дальше, вполне удобно пересекая образование в нижней его части, но по склону ввёрх уходила иная протоптанная дорожка. Порой и там виднелись следы обработки породы. А далеко вверху, метрах в тридцати, виднелось пятно тусклого, но явно дневного света.
Естественно, что исследователь не мог пройти мимо такого интригующего места и полез не спеша наверх. И не пожалел впоследствии, потому что многое стало понятно после осмотра. Крутой склон позволял добраться до дна некоего провала, углубления между гор. Небольшое, радиусом метров в сорок, оно было окружено отвесными двадцатиметровыми стенами, и внутри его имелся достаточно толстый слой грунта. Вот в этом грунте и выращивалось здешними отшельниками несколько редчайших, не приживающихся во всём остальном мире, деревьев.
Невменяемый их сразу узнал, потому что сам взращивал в своё время, да и в Менсалонии насмотрелся на уникальные рощи этих заколдованных растений. Сонное дерево, дающее удивительные Сонные плоды! Причём после съедания плода на ночь сознание спящего разумного существа переносится на Маргу, где вселяется в только что родившегося дунита. Иначе говоря, засыпающее существо становится нечаянным создателем нового, сразу уже взрослого, полноценного жителя иного мира. И вот в тельце этого сказочного, летающего дунита спящий всю ночь веселится, водит хоровод в стае таких
