Эпилог
Николай очнулся, открыл глаза и с удивлением вслушался в тишину. Никаких посторонних звуков. Выдохнул. Изо рта пошел пар. Его слегка знобило. В голове была пустота и… странное спокойствие. Однако сердце стучало гулко, он слегка вспотел.
«Я жив! — осознал он. — Повезло, ничего не скажешь. Взрыв был ужасающим. Вертолет кувыркало, как перекати-поле. И как я оказался в спальном мешке? Что с Аней? Где Василий?»
Приподнявшись на локтях, Ник осмотрелся. Рядом тлели головешки маленького костра, устроенного прямо на полу вертолета.
Анна сидела, закрыв глаза, укутавшись в теплую куртку и прислонившись к остаткам ящика. Лицо бледное. Шельги нигде не было видно. Кабина пилотов, вернее, то, что от нее осталось, была завешена колыхающимся брезентом с небольшой дырой, зиявшей, как пупок стриптизерши.
— Аня… — тихо позвал Ник девушку.
Она медленно открыла глаза, часто-часто заморгала, и устало улыбнулась.
— Очнулся, Коля? Ты бредил.
— Очухался, — сказал он и добавил: — Где мы?
Анна поднялась, подошла к Николаю, присела на корточки и заглянула ему в глаза:
— Все там же, в вертолете. Ты разве ничего не помнишь?
— Не все детали, — честно признался Ник. — Я обо что-то сильно ударился головой, кажется…
Николай попытался встать.
— Не шевелись, у тебя сильный ушиб ребер и рука, похоже, сломана… — Анна замолчала.
— Рука? — Воронов расстегнул «молнию» мешка, поднял свою правую руку, пошевелил, ощупал, но боли не почувствовал, да и ребра вели себя спокойно. — Вроде нигде не болит.
Анна удивленно посмотрела на Николая:
— Этого не может быть…
— Похоже, был всего лишь вывих, успокойся. Долго я был без сознания?
— Почти двое суток. У тебя был сильный жар, как в лихорадке, и ты бредил. Сегодня первое января… Новый Год, Коля.
— Новый Год… — Воронов вспоминал, наморщив лоб. — А база?
— База уничтожена. Нас отнесло ударной волной вместе с вертолетом почти на километр. Поражаюсь, как мы только живы остались.
— Это — да…
Ник помолчал, взвешивая информацию, а затем спросил:
— А Шельга?
— После взрыва, на вторые сутки, весь день кружили вертолеты, а потом исчезли. Майор не думал дожидаться нас — подло бросил, пока ты был в отключке. Ушел, насмешливо ухмыляясь, и пожелал нам «ни пуха, ни пера», сволочь, а я его послала к черту. Вот, дура! Как будто удачи ему пожелала. Нужно было «на три веселых» его откомандировать.
Ник удивленно уставился на девушку и про себя ругнулся. Вот так коленкор! Как он мог? Почему?..
— Он не тот, Коля, за кого себя выдавал, — словно прочитав его мысли, сказала Анна. — И…
— Что? — Ник уставился на нее немигающим взглядом.
— Он забрал у меня документы и… препарат тоже.
Рука Воронова хлопнула по нагрудному карману комбинезона — пуст!
— Как же он умудрился сбежать — забрал вертолет? — Воронов, не отрывая взгляд от девушки, пытаясь прочитать ее скрытые мысли. Он поверил ей тогда, в оружейной комнате командного пункта, когда позволил одной пойти к кабинету коменданта Штольца и рыться в секретных документах, а затем и прикрыл ее от излишних вопросов и подозрений майора. Но сейчас исчез и препарат. Странно, весьма, решил он. — А если пешком, то… До ближайшей станции сотни километров. Почему ты допустила это?
Анна кивнула на остатки ящика:
— Здесь был упакован экзоскелет Дзюбы и лежали снегоступы. Майор угостил меня виски, что-то туда подмешал… Я все видела, но не могла ни пошевелиться, ни говорить. Какой-то паралитик, очевидно. Голова почти сутки болела.
— Понятно… — Ник почесал макушку. — Мерзавец… Ты ведь беременная, верно? Он знал?
Глаза Анны тревожно вспыхнули, на секунду, то тут же угасли:
— Да. Срок маленький. Но с ребенком все в порядке… я чувствую.
— А от кого? Кто-то из наших? Прости за столь прямой вопрос…
