* * *
Николай хотел бежать обратно, но ноги будто онемели. Хотел закричать, да язык прилип к горлу. Желудок превратился в холодный камень. Он с трудом сделал несколько шагов вперед и почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове.
Боголюбов читал «Отче наш…» и крестился. Остальные — молчали, обшаривая фонарями пространство перед собой.
Пятна света плавно прыгали из стороны в сторону, выхватывая из темноты один за другим трупы людей в полосатых робах. Воронов направил луч фонаря в глубину тоннеля. Их здесь были сотни, а может, и тысячи. Замерзшие, скрюченные тела лежали вповалку и устилали подземелье до самого тупика. Полосатые дюны смерти, в которых каждой песчинкой была чья-то прерванная жизнь. Метров двести, не меньше, отметил Ник, высветив вдалеке кирпичную кладку.
— Это… наши? — мрачно произнес Ким. Он поднял забрало и стекло шлема.
— Кто — «наши»? — спросил Малыш и, обернувшись, осветил ему лицо.
— Пленные… — Ким поморщился от яркого света. — Убери!
— Да вроде, — после некоторого раздумья ответил Малыш. — А может, и не наши. Кто их знает? Пленные из какого-нибудь концлагеря, а там гражданство и национальность фашисты мало чтили.
— Сохранились, как в морозильной камере, — добавил Крот, рассматривая оледеневшие трупы. — Чем они их, интересно, газом отравили или так заморозили? Обследовать тоннель будем?
— Я туда и на ходулях не пойду, — заявил оробевший Ким.
— Нечего здесь делать, — коротко сказал Шельга. — Всем на выход!
* * *
Франц Крюгер, как заправский повар, ловко поддел лопаточкой большой кусок мяса и перевернул на обратную сторону. Жир на сковороде брызнул на руку. Франц инстинктивно поморщился, но боли не почувствовал. Ароматный запах, смешиваясь с дымом и паром, приятно щекотал нос.
— Ну что, скоро там? — нетерпеливо спросил Хольман. Он сидел за столом перед пустой тарелкой и глотал слюну.
— Заткнись! — резко бросил Франц. Толстые щеки нервно вздрогнули. — Жира мало, мясо горит, а ты меня отвлекаешь. Это не свиная вырезка. Притащил кусок крысиной задницы, так молчи!
— Ты меня еще и в этом обвиняешь?! — возмутился Хольман. — Я еле этот кусок успел стащить у Охотника! Ты ведь прекрасно знаешь, как он опасен! Да и эти твари быстро восстанавливаются! А крыса явно из первого выводка.
— Знаю. — Крюгер вновь перевернул мясо. — Их зубы я когда-то испробовал на собственной шее. Но все равно — заткнись!
— А соль осталась? — не унимался Карл. — Без соли будет невкусно…
— Чего?! — почти закричал Франц. Его голос звучал как из огромной пустой бочки. — Совсем зажрался! Где я тебе ее возьму? Соль! Ты, бездельник и трус, боишься спуститься на второй уровень, а еще смеешь упрекать меня в чем-то?! Сходи и сам принеси, гурман! Соль ему подавай! Скоро совсем жрать будет нечего, а он еще и капризничает.
— Пищу добываю я, а не ты, — напомнил Хольман и, осклабившись железными коронками, добавил: — Со своим брюхом ты и от улитки не смоешься! Ха-ха-ха!
Крюгер обернулся и, ужасно вращая глазами, потряс вилкой:
— Ах ты, хрен собачий! А кто тебя спас от Охотника, забыл? Дерьмо! Если б я вовремя не открыл дверь в шахту, он бы тебя на куски разорвал!
Хольман вдруг весь напрягся и почти шепотом сказал:
— Тише!
— Что? — не понял Франц, отложив вилку в сторону.
— Тише! — повторил Карл. — За дверью кто-то есть. Ей-богу! — И полез под стол.
Крюгер замер, как истукан.
— У тебя уже галлюцинации! Сюда никто незамеченным пробраться не сможет, — попытался успокоить его Франц. Но у него и самого начали дрожать колени. — А как же наша сигнализация?
— К чертям ее!
