Мне, признаться, ничуть не стыдно, даже если и так, потому что более всего хочется заработать деньжат ещё на три «Вентуры» для наших лётчиков- североморцев. Их уже заложили в Кордобе, но вносить платежи необходимо регулярно. По-существу, Куберейра сейчас пашет как раз именно для достижения этой цели.
– Вань! Гляди, что в газете прописали! – Оленька только что вернулась из полёта в Буэнос-Айрес и радостно размахивает образчиком латиноамериканской прессы. – Консуэллка отличилась, да так, что её «Красным Знаменем» наградили.
Читаю: Топедоносец «Вентура» под управлением уругвайской лётчицы Консуэллы Орейра атаковал немецкий конвой в Варангер-фьорде и потопил эсминец охранения. И фотография героини в советской военной форме со знаками различия лейтенанта на фоне носовой части её боевой машины, где русским по зелёному написано «От королевы Елизаветы».
Трясу головой, ничего не понимая.
– Оль, что за байда? Во-первых, эти самолёты оплачены нами. Во-вторых, Елизавета пока не королева. Наследница, но на троне сейчас её батюшка.
– Супругу Георга тоже Елизаветой зовут, – улыбается моя сливочная. – По нашей терминологии она, как жена действующего монарха, считается королевой. А надпись сделана только там, где расположен радар. Видишь – вот же антенна!
– Ну и почему в морской ударной авиации оказалась женщина-иностранка? Мне в этом отказали, тебе – тоже. А её приняли. Обидно.
– Дело получило некоторый международный резонанс. Читал бы ты, Кутепов, газеты – был бы в курсе. Потому что англичане на тот же аэродром под Мурманском посадили свои торпедоносцы и действуют они совместно с нашими. Консуэллку техники захватили с собой – очень ей хотелось себя показать. А тут – лётчик, обученный на этот тип машин. К тому же у неё очень приличный налет – помнишь ведь, что они с Родригесом осваивали новые линии. Опять же корреспонденты сразу это взяли на заметку – прекрасная уругвайка полна решимости дать отпор фашистским оккупантам. Наши, даже если бы не хотели принять её, оказались несколько под нажимом. И поступили политически весьма мудро.
Я уткнулся в газету – действительно, девушка заняла место за штурвалом после ранения первого пилота – осколок зенитного снаряда угодил в кабину. И вот в этой обстановке она не просто выровняла машину, но и продолжила атаку, выпустив торпеду по охраняемому кораблями конвоя транспорту. Ну да – не в того попала. Того потопил другой экипаж под командованием капитана Величко. А обнаружили этот небольшой караван вообще британцы, но их атака была сорвана огнём зениток – они потеряли один самолёт.
Конечно, бой корреспонденты описали сумбурно и отрывочно. Упомянули только, что нескольких членов экипажа с подбитой машины подобрали наши подводники – до аэродрома он не дотянул.
И вот как вы будете чувствовать себя, сидя в курортном Уругвае в то время, когда там такое творится! Лично я разозлился.
– Вань! Сегодня богатенький клиент приходил договариваться. Со странностями дядя, – рассказывала мне Оля за ужином.
– Так у нас через одного ненормальные пассажиры. Ты подробней изложи, а то интригуешь только.
– Его с двумя приятелями нужно забрать с неподготовленной площадки и забросить аж в Боливию, тоже на неподготовленную площадку. Далеко – без посадки для дозаправки мы не дотянем. Тем более что у него куча груза. Говорит – с полтонны.
– Боливиец?
– Тип лица европейский – не азиат и не южный человек. Совсем белый. Говорит чисто – без акцента, произношение кастильское. Одет прилично. Сказал, что охотиться едут. Но насчёт того, чтобы мы их потом забрали обратно, не договаривался.
– Билет в один конец, – констатировал я. Вообще-то паранойя у меня в последнее время то и дело даёт о себе знать. А тут совсем взбутетенилась. – По карте можешь показать?
– Могу. – Карт у нас в доме много, на любой вкус и самых разных масштабов, потому что часто приходится прокладывать замысловатые маршруты в места, куда Макар телят не гонял. Вот Оля и расстелила сразу три листа.
– Ага! Стартуем из междуречья Параны и Уругвая. Неподалеку от того самого памятного места, где изредка заправляются немецкие подводные лодки. И летим в малонаселённый горный район. Туда, где нет ни дорог, ни телеграфа. Первая же мысль, что фашисты начали оборудовать тайное хранилище на случай поражения, потому что на восточном фронте у них образовалось очень серьёзное затруднение, – посмотрел я на супругу.
– Да, – она кивнула. – Фронт замер в нижнем течении Дона, и, как всегда неожиданно, в конце осени наступили холода.
– А у немцев с зимним обмундированием традиционно дела обстоят куда хуже, чем у наших, – поддержал я эту мысль. – И трезвые головы в Берлине призадумались о перспективах послевоенного содержания себя любимых и своих драгоценных семей. Марки-то их станут просто резаной бумагой, значит, нужно запасти чего? Правильно, золотишка. Оно в цене обычно не падает.
– Везти золото в Боливию? – состроила гримасу Оля. – Туда, где его добывают?
– Не секретные же документы они собираются забрасывать в такую даль несусветную! – рассудил я. – Бумаги работают, когда под рукой, а в те места добраться можно только крутой землепроходческой экспедицией. Или самолётом из того же Чили – даже через хребет перелетать не надо.
Мы посмотрели друг на друга и пожали плечами. Понятно, что ввяжемся, потому что, хоть и живём в курортных местах, но служим стране, ведущей войну на выживание. Словом, двинулись на аэродром готовить самолёт к нелёгкому рискованному рейсу.
