с потрохами не съели и не обчистили до нитки, колонизаторы хреновы.
– Чисто умозрительно ничего, кроме транспортного коридора через собственную территорию, – улыбнулась Оля. – Они нам помогут увеличить пропускную способность железных дорог, и подтянут навстречу ветки из Ирана, Афганистана, Индии. У них сразу улучшится связь с зависимыми территориями.
– Это политически не соответствует курсу партии, – мотнул головой наш куратор. – Но я всё равно доложу. И отмечу, что длительное пребывание за границей отрицательно сказывается на вашем моральном облике.
На этом мы и распрощались.
Глава 27
Ссылка
Еще с месяц ничего в нашей жизни не происходило, пока снова не прибыл старый добрый куратор – всё тот же Виктор Сергеевич.
– Товарищи комиссары госбезопасности! – торжественно произнёс он прямо при встрече. – Поздравляю вас с высокими правительственными наградами – орденами Красного Знамени.
При ответе, произнесённом негромко, мы с Олей допустили разнобой. Я признался в том, что служу Советскому Союзу. А она – трудовому народу. Почему признался? Потому что мы ведь не дома и даже слов подобных не должны произносить, тем более – по-русски. А потом у меня возник вопрос:
– Виктор Сергеевич! Что это за головотяпство? У нас явно прошла смена званий и знаков различия. Переаттестация, одним словом. Удобный случай устранить недоразумение, возникшее явно по недосмотру. Спокойно, без нервотрёпки записываете майоров госбезопасности майорами госбезопасности – звуки те же, но фактически мы понижаемся в звании как минимум, на три ступеньки. Уже не так сильно голова болит от тяжелых звезд на погонах.
– Присядьте, пожалуйста, товарищи комиссара госбезопасности. Дело в том, что примерно это и планировалось, но футлярчик со снимками документов, когда руководство ознакомилось с их содержанием…. В общем, моё предложение не нашло понимания наверху, потому что команда была: «Повысить в звании и наградить» – не удалось удержать вас даже на прежнем уровне, а то были бы вы полковниками, как я. Уж извините, пожалуйста.
– Вот ведь невезуха! – всплеснула руками Оля. – Для моего звания в женском роде даже слова нормального нет, потому что «комиссарша» – это жена комиссара.
– Так ты и есть комиссарша, – подколол её я. – Да ещё и комиссарица, если правильно словообразую. И вообще, Виктор Сергеевич, хоть маразм и крепчает, но вы всё равно наш куратор. Без чинов?
– Без чинов, – улыбнулся гость. – Но данные на тех плёнках действительно важные. Меня ознакомили с фрагментами, касающимися нашей зоны ответственности.
– Только не говорите, что там было, – поторопился остановить его я и покосился на Ольгу – она-то наверняка хоть что-то, да смогла разобрать через увеличительное стекло.
– Не скажу, конечно. А вот что не забуду отметить, так это успех с выводом из строя подводных рейдеров, действующих в южной Атлантике. В сумме через подстроенную вами западню их прошло восемь штук. А потом они перестали там появляться. Просто неизвестно, закончилась выделенная квота для этого района, или немцы что-то заподозрили. Но всё равно результат просто замечательный. А вам неплохо бы вернуться в Москву – руководство заинтересовано в подробном изучении того, что подсказывает твоя, Кутепов, логика.
– Она не про всё догадывается. Только иногда, причем всегда ни с того, ни с сего, – попытался отбиться я. Но Оля оказалась решительнее:
– Нельзя ему возвращаться в Советский Союз, – воскликнула она испуганно (впервые в жизни отметил у неё проявление этого чувства). – Его же сразу расстреляют!
– Это что? Тоже твоя логика так подсказала? – И, дождавшись согласного кивка. – Тогда действительно, нельзя. Остаётесь здесь и сидите на консервации. Только не теряйтесь – дайте знать, если вздумаете переехать. Кстати, неизбежность расстрела это что, навсегда?
– До смерти Сталина как минимум. Примерно года до пятьдесят третьего.
– А потом что изменится?
– Начнётся бардак. Верхние позиции в пирамиде власти займут люди не настолько компетентные, как Иосиф Виссарионович и Лаврентий Павлович. Загнобят приусадебные хозяйства и кооперативы вместе с артелями и другими предприятиями негосударственной собственности. Конечно, успехи тоже будут, потому что люди у нас сознательные и дисциплинированные, но конкуренцию на внутреннем рынке задавят в корне. Станем мы страной вечного дефицита, потому что никакой Госплан всех нужных людям горшков не пересчитает, отчего любые ошибки руководства или неожиданности во взаимодействии с зарубежными партнёрами начнут приводить к общегосударственным запорам.
Во власть попрут всякие артисты вместе с ловчилами, отчего на смену организационному труду придут неисчислимые инструкции на каждый чих и предписания на любое шевеление. Системы показателей, вороха отчётности, непременные рапорты к знаменательным датам – снова возникнет революционная ситуация, вызванная неспособностью верхов реально управлять. Низы, разумеется, такую власть не поддержат, точно так же, как и в семнадцатом году – всё будет по Марксу, Энгельсу, Ленину.
– Не приезжайте в Союз, Кутеповы, – выдохнул Виктор Сергеевич. – Вас там, действительно, расстреляют.
