даже не пробив сталь каски, сломает позвоночник к нехорошей маме.
И носить его все же неудобно. Как и тяжелый бронежилет. Кстати, при штурме второй башни этот доспех спас одного из штурмовиков. Парня, конечно, отбросило в сторону, словно к нему приложились тараном. Несколько ребер треснули, и пару месяцев он точно не боец. Но зато остался жив.
Хм, неудобно ему с котелком на голове. А вот глядишь ты – мог ведь не успеть даже пожалеть о такой глупости. Ничего, впредь наукой будет. А то развел бурную деятельность по спасению собственной тушки и тут же начал пренебрегать средствами защиты.
– А-апчхи-и!!! Птфу! Птфу! Вот зар-раза! – Отплевываясь, Иван вытер губы рукой.
Идиот. Хоть бы сначала саму руку обтер. Только еще больше земли в рот нанес. Нет, ну его к ляду. Валить нужно отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
Сейчас снаружи находилась только дежурная смена. Не больше десятка бойцов. Все остальные укрывались в башне. Траншея траншеей, но за каменной стеной оно как-то надежней. Мало ли какую радость принесет. Это вовсе не обязательно должно быть чугунное ядро. Вполне может прилететь и какая щепа. Опять же, не стоило забывать и о мортирах, которые будут кидать свои бомбы по навесной траектории.
– Парни, отходим в башню! Живее, живее!
Вообще-то несколько запоздавший приказ. В наблюдателях надобности больше нет. Предрассветная дымка уже поднялась, и подходы к укреплению теперь как на ладони. А значит, и внезапной атаки не случится. Поэтому стрельцы уже бегут в сторону куда более надежного укрытия.
Едва только успели уйти за каменные стены, как во дворе грохнули один за другим четыре громких разрыва. Помещение тут же заволокла вздыбившаяся пыль, а пол легонько так толкнулся в ноги. Это привет от мортир. А ничего так у турок пушкари. Точно положили свои снаряды. Будь народ во дворе, даже в траншеях, и наверняка не избежать потерь. А так обошлось.
– Птфу ты, нехристи! – отплевываясь, в сердцах выругался Иван.
Потом осмотрел свое воинство, снял шапку и, выбив пыль о штанину, повысил голос:
– Ну что, братцы, покажем им кузькину мать! Штуцерникам открыть огонь по пушкарям!
В наступившей тишине раздались разрозненные выстрелы. Только на этот раз стрельцы и не думали скромничать. Тут уж не до игр. В укрытиях просветы для турецких пушек невелики, но это вовсе не значит, что в них не получится рассмотреть человеческие фигурки, суетящиеся вокруг орудий. А что до патронов, то экономить их никто не собирался. Как ни крути, а по сотне готовых выстрелов на каждого. Тут впору думать не о том, что боеприпасов не хватит, а о том, как умудриться столько расстрелять без вдумчивой чистки винтовок.
Поскольку его бойцы оказались довольно плохими артиллеристами, Иван и не думал делать ставку на пушки. Орудия вывели из башен и установили на стенах, устроив для них амбразуры. Единственное, где от них еще мог быть толк, – это при обстреле штурмующих картечью. Да и то на прямой наводке с расстояния не больше сотни шагов.
Освободившиеся же бойницы заняли стрельцы. Оно, конечно, тут этих бойниц – где бы взять столько стрелков. Все же гарнизон башен должен быть куда внушительнее восьми десятков бойцов. Иван задействовал народ по максимуму, приставив к бойницам всех нестроевых, включая своего денщика и повара. Ну и себя с полусотенным посчитал как боевые единицы. А то как же.
Просто стрелковые бойницы обычно узки и позволяют вести стрельбу в небольшом секторе. Пушечные же дают куда больший обзор. Вот штуцерники со штурмовиками и поспешили их занять, приладив свои карабины на сошках. С этим устройством точность огня куда как выше.
– Гришка, засекли эти клятые мортиры? – взбегая на верхнюю площадку, укрытую черепичным навесом, спросил Иван.
– Нашли, господин сотенный. Сейчас как раз над ними стараемся, – обернувшись, тут же доложил Григорий, одновременно перезаряжая свой карабин.
А откуда еще высматривать позицию мортир, как не из самой верхней точки башни. Обзор отсюда открывается – просто закачаешься. Местность же равнинная. Тут от стрелков не больно-то и укроешься. Если только прятаться в зарослях или маскировку какую из веток учудить, чтобы не особо можно было рассмотреть. Но тут это не принято.
Выстрел!
– Ага! Есть! Уложил, Григорий Семеныч, – радостно доложил обернувшийся к командиру молоденький штурмовик. – Прошу простить, господин сотенный. Попал я, значится, – заметив начальство, тут же стушевался стрелец.
– Вот и молодец, братец. Не отвлекайся.
И тут со стороны турок вновь заговорили пушки. Разрозненно, с большими интервалами. Все же огонь штуцерников в значительной мере поумерил пыл орудийной обслуги. Иван вновь разложил и вскинул подзорную трубу. На позициях артиллеристов хватает как раненых, так и бездвижных тел. Если эдак пойдет и дальше, вскоре турецкие пушки и вовсе умолкнут.
Точной стрельбой из штуцеров этот мир не удивить. Вот только оружие это насколько редкое, настолько же и мешкотное в перезарядке. Подготовленный и грамотный стрелок способен сделать хорошо как один выстрел в минуту. Основная же масса работает куда медленнее. А тут более двух десятков стрелков, да еще и при скорострельности шесть прицельных выстрелов в минуту.
Непривычны здесь к подобному. А потому и не знают пока, как противодействовать такой напасти. Опыт же, знания и соответствующие выводы
