Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

– Это очевидный выход, – согласился брат Орест, – но вынуждать на непотребство тех, кто выказывает нарочитое добронравие, рискованно. Вы же знаете, что бывает с борцом или фехтовальщиком, который рассчитывает на противодействие, а встречает пустоту. Здесь еще сложнее, хотя ваш брат, возможно, решил бы и эту задачу.

– По крайней мере, наших бесноватых он выловил. Правда, Герард?

– Последний месяц ни одного не было, – брат Селины улыбнулся. – Господин Фельсенбург, Сэль, моя сестра, если вы ее помните, говорила, что вас любят кошки.

– Любили, но я их давно не встречал. Вас не затруднит передать сестре мой поклон и поздравления с праздником, вы же празднуете?

– Да, Зимний Излом отмечают по всему Талигу. Селине я обязательно напишу. Господин Фельсенбург, если вас любят кошки, вас могут ненавидеть бесноватые. Вы не пробовали проверять?

– Это я их ненавижу! Вашему Оксхоллу я сам не понял, как зубы вышиб, а он на меня бросаться и не думал.

– Вот ведь незадача, – поддел Арно, – были бы вы, как наш рэй Кальперадо, бесноватых никакой бы фок Ило не удержал!

– Всё, – махнул рукой Руппи, – пора удирать в Талиг! Фельдмаршал мне второй день ставит в пример герцога фок Придда, а теперь и вы со своим рэем.

– Мы были бы рады вас принять, – рэй Кальперадо улыбнулся, он все время улыбался.

– Если фельдмаршал заставит меня писать отчеты, я подумаю, – заверил симпатягу Руппи. Любопытно, как называется сестра рэя и откуда родом их мать?

– Возьмите пару уроков у Заразы, – посоветовал Арно. – Если вы им последуете, то получите удовольствие от самого процесса написания. Затем командующий вас либо расстреляет, либо отправит к «быкодерам».

– Отличный совет, – засмеялся Руппи, припоминая последствия штабного обеда с участием герцога фок Придда. Выпроводив ходячее совершенство к соотечественникам, командующий с учетверенной силой принялся воспитывать свитских, а фок Вирстен и вовсе с цепи сорвался. До визита фрошеров дежурным адъютантам хотя бы дозволялось не менять дважды в день шейные платки и сидеть всей компанией в приемной фельдмаршала. Теперь штабных и канцелярских вышаркали через двор, в бывшую контору, а в комнатенку охраны провели звонок, без которого нельзя было и носу высунуть. Лучшие традиции кесарской гвардии оживали на глазах! По милости потащившего в рейд парадный мундир фрошера. – О, кажется, отговорили.

– Похоже на то.

Маршал уже стоял, остальные сидели – талигойцы прибыли первыми, первыми и уезжают. Савиньяк что-то сказал епископу, повернулся и небрежно махнул рукой свитским. Арно ответил скорей по-родственному, чем по-офицерски, и поднялся, опередив внезапно замечтавшегося Герарда.

– Сегодня все всем всего желают, – виконт вежливо тронул шляпу, – но с этими китовниками ничего толком не понять. Пожелайте себе от моего имени того, что нужно, сами, а мы с полковником Приддом за это обязательно выпьем. Господин Орест, это относится и к вам.

– Я пожелал, – адрианианец встал и протянул Арно руку. – Выпейте за то, чтобы маршал Савиньяк как можно скорей появился на севере, и за слово «нет». Его следует говорить вовремя, а единожды сказав, не уступать.

– Благодарю за совет. Руперт…

– Я с вами.

Бруно ни рукой, ни головой не махнул, а хвоста у фельдмаршала не имелось. Не получивший приказа Фельсенбург поправил перевязь и пошел провожать фрошеров сперва до начальства, потом до лошадей. Шли молча, только под ногами скрипел предварительно утоптанный «фульгатами» снег. За превратившимися в белые стога зарослями пританцовывали мориски с заиндевевшими мордами, небо было еще синим, но длинные тени обещали скорый закат. Незнакомый сержант подвел маршалу коня, Савиньяк, не глядя, растрепал солнечную гриву.

– Герард, – велел он, – проводишь его высочество до ставки, заберешь связных офицеров и представишь их Баваару. Полковник Фельсенбург, желаю вам завтра всей отпущенной на вашу долю удачи. Арно, поехали.

3

Хербсте с притоками встала намертво, но разве лед, пусть и толстенный, препятствие для бергеров, если те рвутся к столь необходимой по случаю Излома рыбе? Втащили на высокий берег пушки и, повторяя подвиг Вейзеля, саданули по несчастной заводи. После пары выстрелов в ход пошли кирки и корзины, горцы долбили и таскали до одури, но до воды добрались. С местом возглавлявшие рыбный рейд Катершванцы угадали, да и муксунцы спросонья ошалели, а кто бы на их месте не ошалел? Улов был просто роскошным, о чем и доложил Райнштайнер, торжественно пригласивший командующего армией на праздничную трапезу.

– Должным образом приготовленная рыба, – возвестил барон, – полезна, поскольку разжижает кровь, однако я вижу в этом блюде еще и память о море. Такую же, как наш герб и цвет нашего знамени.

– Я помню торских хариусов, – Эмиль обвел на карте место бергерской победы. – Но рыба не лучшее блюдо перед боем и тем более после: можно подавиться.

– Бой в ближайшем будущем? – удивился бергер. – Это не для варитов. Именно их пристрастие к празднованию в прошлом году сорвало замысел