– Поешь лучше, – отмахнулся Капрас, – и отправляйся.
– Я требую извинений, – Ставро уселся за спорный стол и спихнул какую-то крышку. Запахло лимоном. – Или эта гнусь будет мне прислуживать, или ей ошпарят руки. У меня на глазах.
– Чушь! – Маршал обернулся, адъютанты вопреки приказу были на месте. – Распорядитесь, чтобы Ставро и его охрану накормили. Само собой, не здесь!
– Я требую извинений! – уперся, видимо, укушенный Пургатом чудак. – От вас! За твоих мерзавцев спрос с тебя! И не думай, что стратег тебе спустит!
– Стратег не спустит тебе, – как мог спокойно сказал Карло. – Уймись.
Совет пропал зря, вернее, не пропал, а стронул лавину. Ставро не унялся, куда там, но Микис был забыт, настала очередь Турагиса.
– Да куда он без меня! – брызгал слюной расходившийся толстяк, никого не слушая и, похоже, не соображая. – Стратег, как же! Ни мозгов, ни денег, так бы лошадям хвосты и крутил… В приграничной дыре… Это я его к делу пристроил. Я, Ставро Зервас! Как скажу, так и будет. Старый пень за меня всех заживо сварит! И тебя с девкой твоей, то-то повеселимся…
– Йорго, – велел Капрас, – доставишь этого красавца в Речную Усадьбу, все расскажешь, а заодно передашь, что я принял приглашение стратега.
– Да, господин маршал.
– Выполняй.
– А ну стой! – Ставро вскочил, опрокинув стул, схватил тарелку, грохнул об пол, потянулся за следующей. – Придурок! Тыква мундирная!
– Разрешите взять драгун? – адъютант, молодчина, был спокоен.
– Бери, – сквозь грохот и звон разрешил маршал, – и дай пистолет.
Стрелять Карло не собирался, но взять в руки оружие захотелось.
– Сейчас, господин маршал. Только что зарядил… А ну, поставь!
Йорго всего лишь спасал алатский бокал, но беснующийся толстяк вздрогнул и замотал головой.
– Поставь.
– Слушаюсь…
Спасенный хрусталь вернулся на стол, а для разнообразия побелевший придурок таращился на пистолет в адъютантской руке. И дрожал.
– Господин маршал, – лепетал недавний храбрец, – простите! Я забылся… Сам не знаю, как вышло. Это от полнокровия, у меня полнокровие, а я выехал… Господин стратег мне доверяет, я не мог подвести… Я выехал, не поставив пиявок, и вот… Это дурная кровь, я бы никогда не осмелился! Я так предан господину стратегу! Он великий человек… Он победит морисков! Он и вы! Господин маршал, у меня был приступ… Я мог что-то сказать, что-то ужасное! Я не помню, что говорю, это от чрезмерности… Мне нужен лекарь…
– Позовите Пьетро, – поморщился Карло. – Нет, лучше отведите к нему этого… полнокровного.
– Господин маршал, вы меня прощаете? – толстяк торопливо поднял опрокинутый стул и принялся обтирать сиденье ладонями. – Прощаете?! Я болен… Я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта бол…
– Иди уже, – поморщился Карло. Ставро, пряча глаза, торопливо одергивал полы мундира. Делать в приемной больше было нечего, но маршал отчего- то так и стоял, держась рукой за дверной косяк, а потом раздался полный жути звук. Негромкий, низкий, рокочущий… У служебной дверцы рычала собака. Калган. Обычно приветливый пес вытянулся в струнку, обнажив клыки, и в его горле яростно клокотало.
– Вы… – на вцепившемся в ошейник Пагосе не было лица. – Вы, господин Зервас… были в усадьбе… Это вы увели Горту и Близняшу… Вы знали, где кто… Господин граф не продавал лошадей. Никому!
– Чушь! – вновь окрысился толстяк. – Бред!
Рычанье стало громче. Прежний мохнатый увалень исчез – вместо него скалился завидевший смертельного врага боец. Уже не просто скалился – пес бросился в комнату, рывком втащив за собой бледного, как полотно, хозяина. На лестнице что-то зазвенело, в дверном проеме мелькнул Микис. Любопытный балбес так и не убрался.
– Вон! – если Калган рычал, то Ставро лаял. – Дерьмо!
– Это вы!
– Выжил, да?! Выкормыш сучий!
– Прекратить! – Капрас понимал все меньше. – Бацута!
– Калган помнит… Помнит запахи… вы оставили запах… вы там были… С мародерами…
– Пагос, что ты хочешь сказать? – А ведь Пьетро говорил! Говорил, что в Речной Усадьбе нечисто, но чтобы этот тюфяк?!
– Господин маршал… – Парень обернулся на голос, но пес смотрел лишь на Ставро. Как на волка, крадущегося к загону с жеребятами. – Господин граф не продавал Горту! Ее хотели увести… Не вышло! Тогда… Калган! Калган, да стой же!
Посланец Бааты знал, что говорил! Саймуры не зря славились свирепостью, и зло они, похоже, помнили в самом деле. Пагос из последних сил, упираясь,
