Спрятанная

— Зачем это вам? Вы же видели, как ночью я убил одного Воина и ранил другого. Я мог убить Зои.

Бабушка Редберд склонила голову набок и вгляделась в него.

— А мог ли? Думаю, нет! По крайней мере, мальчик, которого вижу перед собой сейчас, не мог ее убить!

Аурокс почувствовал, как поникли его плечи.

— Но так считаете только вы. Больше никто мне не поверит!

— Ну, тсу-ка-ни-с-ди-на, сейчас здесь с тобой только я. Разве моей веры мало?

Аурокс снова вытер лицо и встал, слегка пошатываясь. Очень осторожно взял ее хрупкую руку:

— Сильвия Редберд, вашей веры вполне достаточно!

Она сжала его руку, улыбнулась и сказала:

— Зови меня бабушкой.

— А что означает слово, которым вы зовете меня, бабушка?

Она улыбнулась.

— Тсу-ка-ни-с-ди-на на языке моего народа означает «бык».

Аурокса бросило в жар, потом в холод.

— То чудовище, в которое я превращаюсь, хуже быка!

— Тогда, возможно, прозвище тсу-ка-ни-с-ди-на частично избавит тебя от ужаса, спящего внутри тебя. Имена хранят в себе силу, дитя!

— Тсу-ка-ни-с-ди-на. Запомню, — кивнул Аурокс.

Все еще неуверенно стоя на ногах, он последовал за волшебной старушкой в маленький домик посреди спящих лавандовых полей. Он был из камня, с приветливой широкой верандой. Бабушка подвела его к мягкому кожаному дивану, вручила сотканное вручную покрывало, чтобы накинуть на плечи, и сказала:

— Я попрошу тебя дать твоему духу отдохнуть.

Аурокс сделал, как она просила, откинувшись на спинку дивана, пока бабушка тихо напевала себе под нос песню, разводила огонь в очаге и кипятила воду для чая. Потом она удалилась в другую комнату и принесла Ауроксу толстовку и мокасины из мягкой кожи.

Когда комната прогрелась, а песня закончилась, бабушка пригласила гостя присоединиться к ней за деревянным столиком и предложила ему еду на лиловой тарелке.

Аурокс прихлебывал чай с медом и ел из тарелки.

— С-спасибо, бабушка, — смущенно поблагодарил он. — Еда очень вкусная. И чай тоже. Здесь все так хорошо!

— Этот чай из ромашки и иссопа. Я пью его, когда нужно успокоиться и сосредоточиться. Печенье по моему собственному рецепту — шоколадная крошка с капелькой лавандового масла. Я считаю, что шоколад и лаванда благотворно влияют на душу.

Бабушка улыбнулась и откусила кусочек печенья. Они ели молча.

Ауроксу никогда еще не было так хорошо. Он знал, что это невозможно, но ему казалось, что между ним и этой женщиной есть какая-то связь. И именно это странное, но чудесное чувство родства позволило ему высказать ей все, что скопилось у него на душе.

— Прошлой ночью Неферет приказала мне явиться сюда. Я должен был помешать провести ритуал.

Бабушка кивнула. На ее лице отразилось не удивление, а решительность.

— Она не хотела, чтобы ее изобличили как убийцу моей дочери!

Аурокс внимательно посмотрел на нее.

— Вашу дочь убили. Ночью вы видели картину ее убийства, но сегодня спокойны и полны радости. Откуда к вам приходят эти чувства?

— Изнутри, — сказала она. — Я убеждена, что вокруг происходит много больше того, что мы видим и можем доказать. Например, многие бы сочли, что я должна бояться тебя, а может, даже ненавидеть.

— Многие именно так бы и сочли!

— Но я испытываю к тебе ни страха, ни ненависти.

— Вы… вы успокаиваете меня. Вы дали мне пристанище. Почему, бабушка? — спросил Аурокс.

— Потому что я верю в силу любви. Верю в выбор в пользу Света, а не Тьмы, счастья, а не ненависти, правды, а не лжи, — ответила бабушка.

— Значит, дело не во мне, а в том, что вы просто хороший человек, — заявил он.

— Не думаю, что быть хорошим человеком так уж просто, а ты? — подняла бровь она.

— Не знаю. Я никогда не пытался быть хорошим, — Аурокс задумчиво запустил пятерню в свои густые светлые волосы.

Вокруг глаз бабушки появились морщинки от улыбки.

— Разве? Прошлой ночью могущественная бессмертная послала тебя остановить ритуал, но ритуал был завершен. Как это случилось, Аурокс?