У Роми из глаз брызнули слезы. Она дождалась, пока Ален пройдет на посадку, помахала ему рукой и горько заплакала, уже ни от кого не скрываясь. Пассажиры, сидящие в зале ожидания, с удивлением смотрели на красивую девушку, которая сначала плакала, глядя в окно на взлетающий самолет, а затем метнулась к билетным кассам. Ни матери, ни отчима в аэропорту не было и никто не остановил ее, когда она оформила билет на рейс Вена-Париж. Она бережно спрятала его в сумочку и представила, как удивит завтра любимого своим появлением. Ее слезы высохли.
Вернувшись в отель, она постучала в номер матери.
— Доченька, проходи, — ласково сказала та. — Уже собрала вещи?
— Да, мама, — ответила Роми, глядя ей в глаза. — Мои чемоданы собраны, но я лечу не в Кельн, а в Париж.
Такого полного и главное молниеносного крушения своих надежд Магда пережить не могла. Она опустилась на стул.
— Он в последнюю минуту тебя уговорил? Что он сказал?
— Я слишком люблю его, чтобы допустить наш разрыв. А Ален почти смирился с ним. В аэропорту он поцеловал меня так, словно прощался навсегда, — от волнения девушка чуть не заплакала. — Завтра мы с ним встретимся.
— Да вы и так встретитесь на премьере “Кристины”. Зачем ты торопишься? — попыталась урезонить ее мать. — Может в душе не веришь, что он собирается ждать тебя несколько месяцев?
— Я не хочу больше это обсуждать, — твердо сказала Роми и вышла из комнаты.
Магда Шнайдер едва сдержалась, чтобы не спуститься вниз за мужем, спустившимся в бар. Через полчаса он вернулся и испугался, увидев ее искаженное лицо.
— Мальчишка победил, — пробормотала она. — Роми завтра летит в Париж.
— Невозможно, — заявил Блацхайм.
Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он согласился сопровождать жену и ее дочь во Францию, желая развеяться, но путешествие обернулось кошмаром. На протяжении всего времени съемок он выслушивал жалобы Магды на поведение дочери, утешал жену и сглаживал ее ссоры с Роми. Но этого оказалось мало. Теперь участие актрисы в съемках находилось под угрозой срыва.
— Что значит она летит в Париж! — закричал он на жену. — Заключенный контракт для нее ничего не значит? Как ты представляешь себе разговор с Тиле после того, как по нашей просьбе, он передвинул дату съемок? Он не успеет найти Роми замену.
— Почему ты говоришь это мне? — воскликнула Магда. — Пойди, объясни это дочери.
Блацхайм постарался немного успокоиться и направился в номер Роми на переговоры. На его стук девушка открыла дверь и пригласила зайти.
— Твоя мать рассказала мне о завтрашнем путешествии, — начал он. — Ты считаешь нормальным в последний момент отменить съемки и всех подвести? Отвечай!
— Я не отказываюсь от съемок, но сейчас мне необходимо лететь в Париж. Я вернусь в Германию к началу съемок.
Услышав разумный ответ, Ганс перестал сердиться. все же его волновал еще один вопрос:
— А как ты собираешься распорядиться гонораром?
— Вы останетесь моим менеджером. Согласны и дальше заниматься моими капиталовложениями? — когда Блацхайм утвердительно кивнул, она добавила, — во Франции мне понадобяться деньги.
— Я готов ежемесячно переводить на твой счет небольшие суммы.
— Договорились, — обрадовалась Роми. — Я позвоню вам с мамой завтра и оставлю свой новый телефон.
Отчим не предпринял попытки отговорить ее от поездки, полагая, что, если этого не сумела сделать Магда, то ему тоже нечего было на это расчитывать. К тому же он одобрял, насколько это было возможно, планы Роми и надеялся, что она исполнит свои обязательства перед режиссером Вольфом Тиле.
Приземлившись в Париже, Ален отказался от предложения Бриали провести вечер у него, и вернулся в свою квартиру. Она выглядела пустой и заброшенной без Роми. Ему захотелось бежать из нее, как однажды он бежал из комнаты на улице Барбэ после отъезда Люсьена Лежона. Чтобы не чувствовать одиночества и не вызывать в памяти воспоминания, он должен быть переехать в другое место. Разумеется, не в пансион на набережной Сены, понравившийся Роми. “Завтра первым делом откажусь от той комнаты”, решил он, но облегчения эта мысль не принесла. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить в Вену, но в последний момент повесил трубку — если их отношения закончены, зачем унижаться и преследовать девушку. Несмотря на усталость после перелета, он долго не мог уснуть, строя беспорядочные планы на будущее.
Роми не пришлось больше сражаться с матерью. Та приняла факт ее возвращения в Париж, как неизбежность, к тому же ее немного утешил муж, пересказав его разговор с дочерью. “Ален слишком невоспитан, он не принадлежит к людям нашего круга. Роми сбежит от него через неделю”, лелеяла мечту фрау Шнайдер. А пока, скрепя сердце, она скрепя сердуе проводила дочь в аэропорт и велела в этот же день сообщить свой телефон.
— Хорошо, мама. Я тебя очень люблю. До свидания, — ответила улыбающаяся Роми и прошла на посадку. Она повторила вчерашний путь Алена и беспрестанно думала о нем.
В парижском аэропорту она взяла такси и назвала водителю адрес квартиры любимого. Город встретил ее ласковым сентябрьским солнцем. Это подняло настроение девушки, и без того ощущавшей себя бесконечно счастливой. Войдя в подъезд знакомого дома, она вспомнила свое первое свидание с любимым и улыбнулась.
— Кто там? — нелюбезно спросил Ален в ответ на ее стук.
Он распахнул дверь и застыл на пороге, не веря своим глазам. Роми бросилась к нему на шею и радостно закричала:
— Сюрприз!
— Нет, это галлюцинация безнадежно влюбленного, — пробормотал он, целуя ее. — Как ты здесь очутилась?
— Прилетела следующим после твоего рейсом.
— Но почему ты меня не предупредила? Я думал, что между нами все кончено.
— Решение пришло внезапно, — смутилась девушка.
Больше они не произнесли ни слова, не выпуская друг друга из объятий до вечера. В восемь их разбудил зазвонивший телефон. На проводе был Бриали.
— Ален, как ты? — поинтересовался он. — Не сиди опять дома, приходи ко мне.
— Хорошо, — печальным голосом ответил Делон. — Приеду через час.
Он повесил трубку и предложил:
— Любимая, давай разыграем моего лучшего друга.
— Конечно, — поддержала его замысел Роми.
Ален позвонил в дверь квартиры Жан-Клода и немного задержался, прежде чем войти.
— Я не один, — громким шепотом объяснил он хозяину.
— Приглашаю и твою подругу, — сказал Бриали, глядя на Алена с сожалением.
Тот переступил через порог и притянул за руку Роми, прятавшуюся на лестнице. Бриали был поражен ее появлением не менее, чем утром его друг.
— Так вы не собирались расставаться? Ты меня обманывал? — набросился он на Алена.
— Да нет. Представляешь, противная девчонка задумала устроить мне сюрприз, — пояснил тот, отбиваясь от в шутку замахнувшейся на него девушки.
— Ваш роман по сложности сюжета не сравнится с фильмом “Кристина”,- заметил Бриали. — расскажите это репортерам и ваш рейтинг повысится до недостижимых высот.
— Нет, — ответил Ален. — Это слишком личное.
Роми с ним согласилась.
Те несколько недель, которые они с Аленом прожили в пансионе до ее отъезда на съемки в Германию были беззаботны и наполнены любовью и радостью. Вечерами они не выходили из комнаты, предпочитая проводить время наедине. Изредка к ним заходили друзья, но не задерживались надолго в гостях у влюбленной парочки, так как чувствовали, что их просто перестают замечать. Ален и Роми ежеминутно переглядывались, целовались и перебрасывались фразами, смысл которых был понятен только им одним. Однажды Жорж Бом не на шутку обиделся на друга, когда попытался заговорить с ним об интересном сценарии, а тот прервал его на полуслове:
— В данный момент меня интересует только моя малышка Роми.
— Ты потеряешь выгодное предложение, — предупредил его Жорж.
— Прекрати читать мне нравоучения. Мы можем поговорить об этом фильме позже.
Ален обернулся к Роми и позвал ее. Девушка тут же кинулась к нему, и Жоржу оставалось только уйти. Знакомым он посетовал на то, что молодой актер не расстается со своей возлюбленной и забыл о своей карьере. Однако Бом был не прав. Любовь к Роми не мешала Алену изучать новые предложения и просматривать сценарии новых фильмов. Он только делал вид, что не заинтересован в будущих съемках. Причиной этого было ождание выхода на экраны фильма “Кристина”. Актер не сомневался, что показ пройдет успешно, и режиссеры значительно повысят его гонорары за участие в следующих фильмах. Роман со Шнайдер тоже был полезен для его имиджа, хотя сам он старался не задумываться об этом. Девушка ему нравилась, и если бы ее мать не звонила каждый день и не выспрашивала у дочери подробности их совместной жизни, он считал бы себя самым счастливым влюбленным на земле. Ни он, ни Роми не вспоминали о ее скором отъезде, пока в один из дней Ален, принесший из соседнего кафе обед, не обнаружил девушку плачущей.
— Любимая, что с тобой? — спросил он, положив на стол пакет с закусками и обнимая ее.
— Послезавтра я лечу в Германию, мы расстанемся на полтора месяца, — сквозь слезы ответила она. — Ты будешь меня вспоминать?
— Господи, я же люблю тебя. Разумеется я буду думать о тебе, звонить и ждать твоего возвращения.
— Не могу без тебя жить, — пробормотала девушка, положив голову ему на плечо.
Сейчас она жалела, что не проявила твердость и не отказалась от участия в фильме. Потом она подумала, что мать никогда бы не позволила ей сделать это и вздохнула. Каждый самостоятельный поступок давался ей с трудом.
— Как мне не хочется уезжать, — в сотый раз повторила она, вызвав у Алена раздражение.
Ему надоели постоянные сомнения и жалобы девушки. В отличие от нее он принимал решения быстро, заранее взвесив все последствия.
