шелохнулось.
Смех умолк, лошади остановились, лишь на месте еще горячие после погони в нетерпении переставляют ноги, возбужденно жуют удила. Один из гуннов спрыгнул, шагнул к русу, обошел беглеца, остроносый ботинок несколько раз вонзился в бок. Признаков жизни рус не подает.
– Эээ, да его изнутри порвало. Смотри, лужа ого набежала, – озадаченно произнес степняк, он еще раз обошел руса.
Другой гунн удивленно зацокал. Его оттолкнул третий, он поддал коня вперед, подъехал к русу почти вплотную – копыта едва на голову не наступают, свесился с седла, его узкие глаза долго, продираясь сквозь тьму, изучали распластавшегося на земле славянина.
– Добить его надо, – бросил гунн. – Как бешеную собаку прирезать! Дун-гха!
Вжикнул металл в руке степняка, рассекая темноту, холодно и хищно блеснул кривой кинжал. Гунн едва заметным движением бросил клинок рукоятью вперед, его соплеменник ловко перехватил, лезвие нацелено прямо в темечко руса.
Внезапно беглец резко дернулся вперед, руки мощно обхватили ноги гунна, подломили их как стебли камыша. Степняк истошно завопил, кинжал с силой обрушился вниз, однако вместо мягкой горячей плоти вонзился по самую рукоять в землю. Рус резким движением вскочил на ноги, с силой пнул упавшего с вывихнутыми ногами степняка в голову, послышался сочный шлепок и гулкий хруст черепной кости. Лицо в мгновенье превратилось в кровавое месиво, носовая кость вошла едва ли не до позвоночника, из лопнувшей как скорлупа головы брызнул мозг. Гунн, что мгновение назад давал советы зарубить его, славянина, аки бешеного пса, остолбенело уставился на него. Рус в один удар сердца оказался возле него, взял за грудки и резко стащил с лошади. Гунн беспомощно бухнулся на землю. Рус мгновенно снял с седельного крюка лук и с силой обрушил на голову степняка. Послышался треск лопнувшей кожи, гунн заверещал. Следующим ударом беглец вогнал конец турьего лука прямо в глазницу степняка. Клееный лук с хрустом вошел в голову, размозжил мозг, пробил череп и едва ли не до середины вошел в землю.
Степняки опешили. Поверженный минуту назад рус теперь похож на молнию, что без устали разит обалдевших гуннов одного за другим.
Рус продолжал перемещаться со скоростью пущенной богатырской рукой стрелы, глаза страшно выпучены, жилы ужасными змеями вздулись на руках и шее, изо рта сочится кажущаяся в темноте черной кровь.
Он вскочил на коня поверженного гунна, отцепил мешавшие стремительному галопу седельные мешки. О землю бряцнуло короткое копье, оббитый медью круглый щит, железный славянский шлем. Ноги руса с силой сжали бока коня, тот рванул с места, бросая в стороны громадные комья земли. Попутно стеганул одного гунна плетью прямо в лицо. Степняк взвыл, обеими руками прижал громадную рану, уродливой змеей пересекающей все лицо, сквозь пальцы обильно сочится кровь. Конь под ним всхрапнул и дернулся вперед. Степняк как мешок с зерном бухнулся на землю и стал с воплями барахтаться, выбивая ногами клубы пыли.
Наконец гунны стали приходить в себя. Один за другим они вновь бросились в погоню за русом-недобитком. Славянин мчался во весь опор, руки крепко обхватили шею коня, губы шепчут то ли оберег-заклятие, то ли мольбу. Веки стали постепенно тяжелеть, гул в ушах нарастает, перебивает грозные проклятия, крики и зловещее улюлюканье степняков. Каждых вздох дается с трудом, изо рта толчками вырывается кровь, ноги онемели, не слушаются.
За спиной вновь нарастает конский топот. Всадники настигают его. Гиканье и свист раздирают уши. Рус уже почувствовал леденящую тень от занесенных кривых мечей степняков, еще мгновение – и холодный металл рассечет его от темени до самого крупа. Смерть обещает быть быстрой…
Внезапно впереди сквозь деревья крохотного перелеска замаячили огни. Один, два, три… десять… пятнадцать! Ближняя деревня бортников, пронеслось в голове руса. Он из последних сил сжал конские бока, тот коротко заржал, рванул вперед. Степняки немного отстали.
Огни впереди стремительно нарастают, в рассеивающейся темноте уже легко различимы низенькие дома, сараи, накрытые тряпичными козырьками пчелиные улья. Конь резко взял чуть правее, с левого бока мелькнул низенький слегка покосившийся заборчик, пара ульев. Утоптанная узенькая улочка резко дернулась в сторону, конь под русом-беглецом всхрапнул, жилы на теле животного вздулись от натуги, копыта в щепу разнесли ветхий заборчик с края дороги – лошадь едва вошла в поворот. В предутреннем воздухе вжикнуло несколько стрел. Рус с силой вжался в шею коня, щеку больно ожгло холодом металла, теплая струйка скользнула вниз. Другая стрела с шипением рванула прядь с конской гривы. Улочка еще раз змеей вильнула вбок, по обе стороны проносятся первые люди, они ошарашенными взорами уставились в окровавленного скакуна.
Внезапно перед конем руса выросла детская фигурка. Всадник в последнее мгновение рванул поводья на себя, конь дико заржал, удила с силой врезались в плоть, кровь тонкими струйками побежала по отполированному зубами и слюной металлу. Маленький беловолосый мальчик с открытым ртом наблюдает, как конские копыта неистово молотят воздух. Всадник не удержался и упал в дорожную пыль, послышался хруст и сдавленный стон.
Разъяренные крики и вопли, вперемешку с топотом нарастают, беловолосый ребенок в льняной рубахе на голое тело перевел от удивления широкие как блюдца глаза с упавшего всадника на приближающуюся тучу. Оно ощетинилось копьями, кривыми мечами. Короткое копье с шипением рассекло воздух и с хрустом погрузилось в спину пытающегося подняться руса, лезвие пробило плоть и с силой вошло в землю. Он коротко вскрикнул, кровавая лужа стала быстро расползаться под ним. Чумазая мордашка мальчугана еще больше вытянулась, пересохшие губы мелко задрожали.
Ребенок остолбенело смотрит на приближающиеся лошадиные морды, обезумевшие от дикой скачки, искаженные яростью и злобой лица степняков готовы рвать на части любого. Вокруг них вспыхивают блестящими дугами смертоносные клинки, конские копыта уже готовы перемолоть крохотное детское тельце.
Беловолосый ребенок вскрикнул – чьи-то руки с силой сжали бока и отбросили в сторону от накатывающейся смертоносной волны, ощетинившейся
