– Да я тебе, ублюдку!!
– Эй, эй, эй! – Димка растолкал нас. – Вы чего это? Тоже время выбрали! Успокаиваемся, садимся и думаем – что делать дальше. Видите, что творится снаружи?
Мы не только видели, но и слышали. Из разбитого окна, заляпанного кровью, сильно сквозило. Рыскающие зомби подвывали и странно постанывали – жуткие звуки, которых мы не слышали раньше.
– Я запер крыльцо, дверь в прихожей и выход на двор, – доложился Димка. – Сам двор закрыть не успел – там, кажется, кто-то уже есть. До окон эти твари не дотянутся – окна высоко. Разве только еще один такой же попрыгунчик объявится. Поэтому окна предлагаю заставить мебелью.
– И будем сидеть слепые и в темноте, – возразил я, тщетно пытаясь успокоиться.
– Лучше бы, конечно, заколотить, – кивнул Димка. – Но чем?
– Разломаем стол и лавку, – предложил я. – Можно пол разобрать. А гвоздей надергаем. Только какой смысл всего этого? Просидеть взаперти месяц и сдохнуть тут от голода и жажды?
– Нам просто надо немного прийти в себя.
– Нет, – сказал я. – Нам нужно как можно скорее избавиться от этих гостей. Потому что завтра их может стать еще больше.
Димка закусил губу – это означало, что он размышляет.
– Может, ты и прав, – медленно проговорил он. – Может…
Мою правоту окончательно признали минут через десять. За это время мы успели наглядеться на прибывших гостей: они казались сообразительнее своих городских сородичей и заметно шустрее. Они даже умели действовать совместно – я сам видел, как один обращенный пытался влезть на другого, чтобы заглянуть в разбитое окно. Он успел ухватиться за раму и повис на руках, неуклюже стараясь подтянуться. Но тут подоспел я с топориком.
– Зомби адаптируются, – сказал Димка, переходя от окна к окну. – Они то ли учатся, то ли вспоминают свой человеческий опыт. Смотрите: они оторвали ручку от двери. Они знают, что это вход, и ломятся туда. Представьте, что сейчас творится в городах.
Мы не хотели ничего представлять – это было слишком страшно.
Много раз Димка прикладывал автомат к плечу, сквозь стекло целясь, но почти сразу опускал ствол. Он и Минтаю не позволял стрелять, и меня, ружье взявшего, одергивал: патронов мало, берегите патроны, думайте, как можно одолеть тварей, не используя огнестрельное оружие.
У нас были ухваты и ножи, кочерга и два топора. В холодном чулане можно было найти молотки всяких размеров, тупые серпы, стамески и отвертки. На крытом дворе стояли косы, вилы, лопаты и грабли – но двор, скорее всего, нам уже не принадлежал.
– Сосчитали, сколько их? – спросил Димка.
– Десяток – точно, – ответил я.
– Не меньше дюжины, – сказал Минтай, глядя в другое окно.
– Мне показалось, что минимум – пятнадцать, – возразил нам Димка. – А нас трое.
– Пятеро, – отозвалась Катя, подбирая Димкину «Осу».
– Шестеро, – едва слышно пискнула Таня.
Сейчас это – написанное на бумаге – выглядит героически. На самом деле никакой героики не было и в помине. Страх, разочарование, неуверенность, усталость – вот что мы испытывали. Мы тряслись, и наши голоса дрожали. А под окнами ходили жуткие твари, рвали запертую дверь, царапали стены, ворчали и стонали – неужели разговаривали на своем языке?
Если бы нам было куда бежать, если бы у нас была возможность бежать – мы убежали бы.
Но нам пришлось выйти на бой.
Хотя боем это можно было назвать с большой натяжкой.
В сенях, которые в этой местности почему-то все называли «мостом», мы устроили ловушку: сняли несколько половиц перед дверью, открывающейся на двор (горожане называли его сараем), прикрыли получившуюся яму натянутыми половиками, в потолок пару скоб забили, толстую веревку через них протянули, тяжеленный сундук, железом обитый, над скрытой ямой повесили, а к дверной ручке подвязали шпагат. Распределили роли: Оля открывает и закрывает дверь, Таня подругу подстраховывает; Минтай и Катя держат сундук на веревках, потом, когда нужно, сбрасывают и поднимают; я – забойщик, заплечных дел мастер; Димка – координатор и стрелок.
Проговорили все несколько раз, попробовали – вроде бы, должно получиться, придумка-то хорошая. Димка щеколду на двери отодвинул, кованый крюк с петли снял, насторожил его, сам позицию занял, дал отмашку. Оля брошенный через петлю шпагат ослабила – дверь начала открываться в темноту, призывно скрипя старыми петлями.
Не знаю, что испытывали другие, а у меня сердце будто остановилось, да так и стояло минут пять, пока в проем не сунулся первый гость. Нас увидев, он неожиданно резво кинулся вперед, но сразу за порогом провалился в половики по самую грудь.
– Вали! – крикнул Димка, прижимая к щеке приклад «калаша».
Свистнула на скобах отпущенная веревка, тяжеленный сундук рухнул вниз, смял зомби. Оля с Таней тут же захлопнули дверь – настороженный крюк от
