От ощущения чего-то близкого и правильного облило жаром.
В маленькую Алинину машинку еле влезли объемные сумки и не менее объемная Маруся, серебристая и округлая, как самолетный фюзеляж.
– Хочу заехать к маме… – проговорила Алина. – Белье заберу, гаджеты, кое-какую мелочевку. И поедем. На север к тебе и поедем, там поищем.
– Как скажешь. Но оставаться там не проси. Я в том магазине уж считай договорилась. Они рады, что русская да непьющая, продуктов по просрочке обещали за так давать. Чего ж я им скажу?
Девушка попыталась потянуться, расправить перетренированные мышцы.
– Да вернешься. Верне-мся. Все. Маме очень нужен дядя Тай, я знаю. Без него она… какая-то она не такая стала. Раньше никогда на моих подруг не кидалась. А ведь она на самом деле хорошая.
– Все мы хорошие, когда спим зубами к стенке, – прохладно выговорила северянка. – Беременные – особо. Я в машине посижу.
Она повела плечами и недовольно крякнула. «Смарт» облегал ее, почти как пошитый двергами модерновый комбинезон.
– «Амарок» дядь-Котин надо было взять, – вздохнула Алинка. – Или Мастеров гелик. Ключи есть. А документов нет, так что до первого мента. Терпи, Мария Кузьминична. Мы уже приехали.
Алинка поднялась – Маруся со звуком, отдаленно напомнившим чпоканье добротной бутылочной пробки, выползла из небольшой машинки и начала степенно разминать конечности.
В Москве ей не нравилось. Воздух был противный, вонючий, машины сновали беспокойно, люди постоянно куда-то бежали сломя голову и чиркали пальцами по своим гаджетам. Маруся думала, что «гад же ты» – это все-таки ругательство, ее раздражала местная суета. Еще более раздражали страстные взгляды мелких, как тараканы, чернявых мужиков, скользившие по ее красотам.
Но в Чопе было хуже. Тошнее. И безысходнее – только и спиться. Потому что хороший, ладный, ласковый Дима, первый не спасовавший перед Марусиными аппетитами, сгинул…
– Не вернусь, – сурово повторила она. – Хоть что со мной делайте – не вернусь.
И все же пошла вслед за Алиной в негостеприимную Ирмину квартиру.
Девушка собирала шмотки, кидала в распахнутый зев бездонной сумки все подряд. Зарядки, запасные солнечные очки, брючки спортивные и обычные, топы, колготки, бижутерию, купюры и монетки…
Степенный кот Пиксель сидел на журнальном столе в гостиной и вполголоса мурчал сквозь усы.
Лаки носился за Алинкой, прыгал и оглушительно гавкал.
Маруся стояла в дверях, посматривала хмуро.
Девушка схватила конверт, глянула, надорвала – рассыпался ворох бланков из «Бесты» – СITO, «превышен», «внимание», красные штампики так и пестрели. Алина поднялась на цыпочки и затолкала все скопом в Мастерову вазу. Не надо это маме. Пусть лучше будут смешные двергские усатые тетки, с ними она хотя бы успокаивается.
«Где же?»…
А, вот – проводок от айпада валялся на журнальном столике рядом с Пикселем. Алинка подошла взять. Кот сидел неестественно прямо и мурчал как заведенный, растопырившись на две трети стола.
– Пиксюш… ты что? Что?..
Алинка спихнула пушистую скотину… увидела банки витаминов, прокладки, пачки початых носовых платочков, флакончики духов и тюбики различной косметики… и среди всего этого скарба – собственно предмет, на котором Пиксель прицельно сидел рыжим задом. Красный стеклянный кулон на цепочке, переливающийся рубином и золотом.
У Алинки внутри все ухнуло, будто она начала спуск на скоростном лифте.
Девушка протянула руку и робко потрогала.
Так и есть. Теплое. Даже горячее!
Схватила.
Пиксель настойчиво терся у ног, а мурчание достигло громкости рокота двигателя взлетающего вертолета. Старый кот неожиданно игриво встал на задние лапы и попробовал поддеть когтем цепочку от флакона. Алинка отдернула, быстро повесила находку на шею и, закрывая сумку на ходу, рванула вниз.
– Маруся, давай, поехали, срочно!
Лаки со здоровым энтузиазмом невыгулянного пса понесся следом.
…Алина бежала, прижав локоток к боку (в другой руке была сумка). Удивительно, но ни хищный дядя Вадим, ни всеведущая Наталья Петровна, ни легконогая Ники, обычно пасущиеся вокруг Ирмы, в этот момент не случились поблизости.
– Да что ты припустила? Случилось что?
