может и обождать. И лихо прищелкнул пальцами, подражая кому-то из фильма «Место встречи изменить нельзя»:
– Официант!
…Спустя пару часов и пару десятков тысяч рублей Витя окончательно уверился в даре богов, снизошедшему к нему с небес.
Он боялся вести домой великолепную, космически сияющую диву – мама и в особенности бабушка не поняли бы этого соединения душ. Но Витя дошел уже и до идеи «в нумера».
– Разошелся, – посмеивалась Маруся. – Ты откуда деньги-то взял, фуфлолог? Ваше дело не прибыльное, вон, к нам сколько народу за змеем приезжали, – и осеклась.
– Я тоже! Тоже! – в пьяном угаре водки, смешанной с водкой другого сорта, выговорил Витя. – Я вон в Чопу ездил… одиночный поиск… сам! Ходил! На Змеиное…
– Ну, – осторожно выговорила вдруг протрезвевшая Маруся.
– И там нет никаких змеев, – гордо, но не совсем внятно промямлил Витя. – Зато я там сделал открытие, и мне его, его… оп… оплатили!
– Ну, – еще осторожнее сказала Маруся. Увидев необходимость поддать жару, слегка дернула вниз замочек комбинезона. Столичный метросексуал отметил бы край хэбэшного, основательно постиранного бельишка, но для Вити это оказалось откровением похлеще брабантских кружев ручного плетения.
– Я же космический корабль нашел, – поплыл уфолог. – Корабль… нашел… космический. Настоящий. У меня его купило ЦРУ. КГБ. Я… вот. Не веришь? Смотри…
Толстенький Марусин палец, угрожающе растопырившийся заусенцами, пролистал фотографии на смартфоне.
– Я на камеру… но оттуда карту памяти забрали… но я и на телефон… – бурчал Витя, пересев к Марусе и придвигаясь теснее к серебряному великолепию.
– Ты, значит, – выговорила Маруся. Отдала телефон.
И встала.
Витя отчего-то покачнулся вместе с годным бархатным диванчиком. Растерянно глянул снизу вверх. Он чувствовал себя рыбаком в резиновой лодочке, на которого внезапно вышел ледокол «Мария Ульянова».
– Ты, падла, скалу изрисовал? Графитями своими? – сурово спросила Маруся. «Здесь был Витя» – это ты, мелкаш?
– Почему сразу мелкаш, – залепетал Витя.
– Я с вредителями экологии в нумера не хожу. – Маруся сделала шаг к выходу, потом вернулась. Достала из просторного кармана чуть пониже бедра пачку денег, отслюнила не глядя. Веером кинула тысячи на стол, покрыв общее разорение, в том числе и кальмара, патетически задравшего перемороженные, а затем переваренные щупальца вверх. – Ты ж хорошее место загадил, паскуда городская. Понаедут… Оно ж и с порошком не отмывается! Может, из-за твоей гадости дракон уйти и решил! Э-эх! – Она замахнулась было, но бить не стала. – А корабль – нет ее там больше.
– Его, – пискнул Витя.
– Сказано, ее! Просрал ты, Витя, и ее, и змея! И меня.
И вышла.
Витя долго ошарашенно смотрел ей в спину. Так с деньгами на его памяти обращался только один – мужик с наполовину бритой башкой и дредами.
Который был с психом в красном бабьем платье.
И с третьим из той же компании. Приличного вида, но и с ним что-то было неладно, что-то неуловимое…
Вспомнился фильм «Пятый элемент».
И тут Витю по-настоящему пробило испариной.
«Инопланетяне… инопланетяне, епта, как я не догадался… что же делать? Меня проверяли, а я… вот так спалился… повелся на формы! Не удержал язык за зубами… теперь пришьют…»
Витя схватил телефон и начал негнущимися пальцами набирать номер Андрюхи, давно взывающего к его непросветленности. Поговаривали, что Андрей раньше был бандитом… но разве такой тихий, святой человек мог беспределить? Да он, считай, безрукий – правая будто высохла, совсем не работала…
– Привет… ты группу всю набрал на Гоа? А ты на сколько туда? Ага… ага… да не важно, сколько стоит… оформляй. Да. Решил. Буду духовно расти. В Москве тут черт знает что делается. Лечу к океану. Навсегда!
На какое-то время Ирме стало спокойно и делово.
Она скинула дочери приличную сумму, написав вслед: «Люблю, целую». «Спасибо, мам. И я тебя», – пришел ответ. Вот и достаточно, а поговорят – потом.
Беременность не давала о себе забыть и в деловой беготне. Животик рос не по дням, а по часам. Все сантиметры тухеса, с которыми она так яростно боролась, изнуряя себя безуглеводными диетами, мстительно вернулись на законные места. Дополнительно появилась тяга к телесному, к сексу. К мужчинам. Физическая, почти нестерпимая. Острая.
