Я и сейчас помнил свой первый надсадный вдох и легкий привкус дыма.
– Все в порядке? – забеспокоилась Ольга, уловив сотрясшую меня дрожь.
– В порядке, – ответил я и оглянулся.
За ними никто не последовал, и мы спокойно отправились дальше.
– Не заблудимся? – пошутил я, когда на одном из перекрестков Ольга потянула меня в боковой переулок.
Ольга рассмеялась.
– Все просто! Третий поворот направо после моста.
Но мне было не до смеха. Если впереди окажется западня, шансов вырваться у меня будет немного. Но я не повернул назад, лишь сунул руку в карман с пистолетом.
В переулке сгустились тени, все окна были закрыты ставнями и плотными шторами, темноту худо-бедно разгоняли лишь тусклые фонари над табличками с номерами строений. Но никто нас впереди не поджидал. Злоумышленникам было бы попросту негде спрятаться: фасады домов шли одной сплошной стеной, а там, где случались прорехи, проходы закрывали высокие заборы и решетки. Никаких подворотен.
– Маркиз Арлин часто появляется в клубе? – спросила вдруг Ольга.
– А что такое?
Прима замялась.
– Он показался таким важным! Не уверена, как он отнесется к моему присутствию.
– Все будет хорошо, – уверил я Ольгу, вспомнил о закрытых приемах и оргиях в кабинетах на третьем этаже и не удержался от совета: – Но по возможности сохраняй с ним дистанцию.
– А что такое? – насторожилась танцовщица.
– Высший свет! – фыркнул я с таким видом, будто это объясняло решительно все.
Хотя и в самом деле объясняло.
– Ах, ну да! – как-то неуверенно кивнула Ольга и указала на двухэтажный особняк с крытой красной черепицей крышей. – Мы пришли.
Пансионат назывался «Старый клен», и без клена действительно не обошлось: раскидистая крона возвышалась над домом, и раскачиваемые порывами ветра ветви тихонько скребли по черепице.
– Увы, пригласить тебя на чашку чая не могу, – вздохнула Ольга, но, как мне показалось, без особого сожаления, и постучала медным молоточком по двери. – Здесь слишком строгие правила.
– Уже поздно для чая, – рассмеялся я, – лучше как-нибудь приглашу тебя к себе на бокал вина.
– Очень любезно с твоей стороны…
Закрывавшая смотровую щель пластинка отодвинулась, на улицу вырвался тусклый отблеск горевшей в прихожей лампы, но он тут же померк, как если бы кто-то приник к двери, чтобы рассмотреть гостей. После секундной заминки лязгнул засов, Ольга потянула ручку и шагнула через порог.
– Госпожа Ховард! – поздоровалась танцовщица с хозяйкой пансионата.
Строгая тетушка лет пятидесяти в темном платье возмущенно вскинула голову.
– Дорогая Оливия! Мы не принимаем гостей в столь поздний час! А незамужней девушке водить к себе мужчин и вовсе в высшей степени неприлично!
Танцовщица покраснела – едва ли от смущения, скорее от раздражения, – и я поспешил обворожительно улыбнуться.
– Мадам! Я представляю работодателя мадемуазель Оливии и обязан убедиться, что она благополучно добралась до дома.
Хозяйка слегка оттаяла, но лишь слегка.
– Вы убедились! Можете идти.
– Не совсем, – покачал я головой. – Позвольте, мадам…
Я ловко просочился мимо оторопевшей тетушки и спросил Ольгу:
– Где твоя комната?
Госпожа Ховард не стала поднимать крик, лишь возмущенно фыркнула, и тогда Ольга поспешно взбежала по лестнице на второй этаж и отперла одну из дверей.
– Вот и все, – сказал она, разворачиваясь на пороге. – Ничего не хочешь спросить?
– Нет, мадемуазель Оливия, не хочу. Остановиться здесь под другим именем – отличная идея. В вас пропадает настоящий конспиратор.
– Ну да… – скомканно улыбнулась Ольга и нервно закусила губу.
