– Персоналу запрещено общаться с прессой! – заученно отчеканил охранник.
– Разве запрет остановит того, кто захочет срубить пятерку, дружище? – поинтересовался я.
– Что-то ты слишком щедрый для газетчика!
Я вытащил из кармана прихваченный с собой выпуск «Столичных известий» и развернул его на криминальной хронике, демонстрируя охраннику нарисованный полицейским художником портрет одержимого электричеством сиятельного.
– Не, – рассмеялся парень. – Тут тебе ничего не обломится! Сыщики давно всех досуха высосали!
– Серьезно? – Я выудил из бумажника стопку пятерок, благо загодя разменял одну из пятидесятифранковых банкнот. – А если меня волнует судьба профессора Берлигера?
Охранника синенькие портреты Александра Вольты однозначно заинтересовали, он оглянулся и облизнул губы.
– Решил зайти с другого конца?
– Почему нет?
– Профессор сгорел, даже пепла не осталось.
Я на миг задумался, потом кивнул и спросил:
– У Берлигера было собственное отделение. Кто-то из его персонала еще работает в клинике?
Охранник протянул руку, получил пятерку и посмотрел на меня с хитрым прищуром.
– Отделение было небольшое, кто-то погиб при пожаре, кто-то уволился. В клинике остались только охранники, но они просто стояли на входе. Могу назвать пару имен, хотя предупреждаю сразу – толку не будет.
Не было никакой возможности проверить, не морочат ли мне голову, но я решил довериться интуиции и выдернул из пачки следующую банкноту.
– С кем стоит поговорить из тех, кто уволился?
Охранника принял купюру и уточнил:
– Тебя интересует только имя?
Я протянул ему очередную пятерку и добавил:
– И где этого человека найти.
– Эндрю Кларк, – сообщил тогда охранник. – Устроился санитаром в Общественную больницу округа Кулон. Найдешь его там.
– А остальные?
– Понятия не имею. Отделение расформировали подчистую. Мы время от времени катаемся в окружную больницу за психами, встретил там Кларка совершенно случайно. А так бы даже и не знал, где он теперь.
Я медленно кивнул, обдумывая услышанное.
– У тебя все? Тогда проваливай, а то наряд вызову, – предупредил охранник и скрылся на проходной.
Не стал задерживаться у клиники и я, вернулся на станцию подземки. На окраину электричество еще не провели, и перрон освещал мягкий свет газовых фонарей. В ожидании поезда я принялся доводить до ума рисунок главного корпуса. Нашлось на нем место и алчному охраннику. Если тот вдруг облапошил меня, проучить ловкача будет несложно.
Но не облапошил, думаю, нет. Скорее, рассказал то же, что и всем остальным.
В конце концов, зачем напрягаться и выдумывать нечто новое?
Когда у платформы наконец остановился поезд, я вместе с несколькими работягами, коммивояжером с неподъемным чемоданом и компанией скромно одетых женщин, державшихся наособицу, погрузился в пустой вагон и покатил обратно в город. Вышел на одну остановку раньше – оттуда до округа Кулон было рукой подать, но, памятуя о данном кузине обещании, первым делом отыскал телефонный аппарат и позвонил в клуб.
На вызов ответили сразу, будто специально сидели перед аппаратом и ждали звонка.
– Бонжур… – осторожно произнес я, смущенный такой стремительностью, но оказалось, что трубку сняла Софи.
– Жан-Поль, ты где?! – встревоженно выпалила она.
– Тут неподалеку. Что-то случилось?
– Звонил Натан Ульрих. В канале выловили тело, они думают, это Жиль.
Сердце екнуло, но я поборол растерянность и спросил:
– Что случилось? Это сицилийцы?
В трубке послышался тяжелый вздох.
– Пока никакой ясности нет, – ответила Софи. – Нет даже уверенности, что это именно Жиль. Сможешь съездить в морг на опознание?
Я беззвучно выругался, но отказывать кузине не стал и достал блокнот.
– Диктуй адрес.
