– Тебе нужен новый морг на площади Везалия. Это сразу за Медицинской академией.
– Разберусь, – решил я и уточнил: – Ты в порядке?
– Да. Позвони сразу, хорошо?
– Обязательно.
Я повесил трубку, вышел на улицу и взмахом руки подозвал извозчика, поджидавшего клиентов неподалеку от станции подземки. Освобожденное тем место немедленно занял выехавший из соседнего переулка экипаж.
– Куда желает ехать синьор? – спросил извозчик с резким акцентом недавнего переселенца.
Я укрылся от мороси на сиденье под кожаным верхом и распорядился:
– На площадь Везалия.
Извозчик неуверенно покрутил головой и спросил:
– Покажете дорогу?
Я имел весьма отдаленное представление, где находится морг, поэтому сообщил новый ориентир:
– Медицинская академия!
– Ах, академия! Знаю, синьор! Вмиг домчу!
Удивительное дело, но извозчик доехал до места, ни разу не заплутав по дороге. Правда, выезд на площадь ему с ходу отыскать не удалось, пришлось срезать пешком напрямик через территорию академии. Но идти оказалось всего ничего, даже промокнуть не успел.
Справляться насчет опознания не пришлось, на крыльце морга меня дожидался Натан Ульрих. Это немного даже обеспокоило: с чего бы шефу полицейского участка самолично заниматься такими формальностями?
– Жан-Пьер? – Полицейский выкинул окурок в урну и позвал меня за собой: – Идем!
В морге пахло смертью.
Нет, на самом деле там стоял густой дух химических реактивов и дезинфицирующих средств, но тлен и разложение ощущались словно бы даже на подсознательном уровне.
Длинная комната с телами оказалась просторной и не слишком светлой. Электрические лампы горели вполнакала, лишь в одном углу сиял яркий фонарь. Туда мы и направились.
Два санитара прикатили тележку с накрытым простыней телом, врач в белом халате сдернул ее и отошел в сторону. Кожа обнаженного покойника в ярком свете показалась синюшно-бледной, сам мертвец выглядел одутловатым и распухшим; сказалось нахождение в воде. И все же я узнал его с первого взгляда. Это был Жиль.
– Да, это он, – произнес я, враз ощутив заполнивший покойницкую промозглый холод. – Это Жиль Гримо.
Ульрих достал блокнот и сделал в нем пометку, а врач приказал санитарам:
– Везите в прозекторскую!
Я сглотнул и спросил:
– Что с ним случилось?
Патологоанатом фыркнул.
– Спросите у полицейских!
Натан Ульрих досадливо поморщился и уточнил мой вопрос:
– Какова причина смерти?
Врач указал на выход, а когда мы вышли в коридор, прикрыл за нами дверь и соизволил сообщить:
– Предварительный осмотр показал единственное ножевое ранение под левой лопаткой. Точнее скажу после вскрытия, но, по всем признакам, в воду его сбросили уже мертвым. Скорее всего, смерть наступила практически мгновенно, судя по углу наклона, клинок должен был поразить сердце.
Полицейский записал в рабочий блокнот: «Заколот в спину», – и уточнил:
– Когда наступила смерть?
– Сложно сказать, но вряд ли больше суток назад.
– Последний раз его видели вчера около пяти часов вечера, – подсказал я.
Ульрих кивнул, сделал очередную пометку и спросил:
– Что скажете по клинку?
– Клинок очень узкий и плоский, это единственное, что пока известно, – ответил патологоанатом.
– Стилет? – предположил я.
– Возможно. Но не буду строить предположений.
Врач распрощался с нами и отправился в прозекторскую, а мы вышли на крыльцо. Там Натан Ульрих сразу закурил, потом снял котелок и пригладил
