отец заказывал колье для мамы, и близко не было ничего подобного.
– Выбирайте любое украшение! Любое в обмен на малую часть вашего браслета.
Это было по-царски щедрое предложение, и Федор решился.
– Спасибо, Соломон Яковлевич, вы настоящий волшебник и гениальный мастер, но мне нужна конкретная вещь. Серебряный медальон в виде ласточки, только не обычный – что-нибудь особенное. Вы сможете?
– Смогу ли я? – Ювелир воздел очи к потолку. – Смогу ли я из банальной вещицы сделать произведение искусства? Смогу, не сомневайтесь! А вы совершенно уверены, – он подался вперед, – что дама вашего сердца не пожелает украшение из золота? Вы подумайте. Я, конечно, не склонен к излишней расточительности, но и обманывать такого приятного юношу мне не хочется.
– Она любит серебро и ласточек. – Федор невольно улыбнулся, вспоминая об Айви.
– Серебро и ласточек, – повторил ювелир. – Он тоже так сказал, отказался от золота. Я даже пытался настаивать, потому что, несмотря ни на что, у меня есть совесть и я прекрасно знаю, что все в этом мире имеет свою цену, но он был настойчив. Хорошо! – Соломон Яковлевич захлопнул свой ящик, бережно поставил на стол. – Я выполню ваш заказ, и уверяю вас, это будет самая прекрасная ласточка на свете.
– Вы обещали рассказать про металл, – напомнил Федор.
– Ах да! – Ювелир мелко затряс головой. – И расскажу. Если бы я верил в существование философского камня, я бы сказал, что это он и есть. Малая толика его, добавленная в серебро ли, золото ли, многократно улучшает свойства этого металла. Я не знаю, как это объяснить, чтобы вы поняли и не сочли меня умалишенным.
– Не сочту, – пообещал Федор, – расскажите.
– Я способный ремесленник, – сказал Соломон Яковлевич с непонятной тоской в голосе. – И отец мой был ремесленником, но, когда я работаю с металлом, которого коснулась – хотя бы коснулась! – Кровь полоза, получаются не симпатичные поделки, а настоящие шедевры. Я не знаю, как такое возможно, но так оно и есть. Даже камни в этом обрамлении играют совершенно по-другому, становятся чище, прозрачнее. Немногие ювелиры знают о таком чуде. Мой отец знал. И я знаю. Пожалуй, это единственное, что я знаю наверняка. Аким Петрович не рассказал мне, откуда у него оказался этот браслет. И вы, надо полагать, тоже не поделитесь этим? – Он посмотрел на Федора с надеждой, но тот лишь виновато пожал плечами. – Так я и думал. А теперь позвольте мне…
Соломон Яковлевич действовал быстро и ловко, но, когда он снял браслет, Федору на мгновение показалось, что он лишился руки. Или и вовсе частички души. Кожа под браслетом была светлее и отсвечивала серебром, словно в нее въелся металл. А может, и въелся? Что он вообще знал о подарке Айви? Лишь то, что металл усмиряет ярость и сумасшествие. То, что Кровь полоза – название-то какое говорящее – улучшает свойства благородных металлов, Федора интересовало мало.
– И ведь что удивительно, – бормотал себе под нос Соломон Яковлевич, – сам по себе он совершенно неинтересный. Взглянешь и тут же забудешь, что видел. Мой отец говорил, что и видеть-то его могут далеко не все.
С этим Федор, пожалуй, был согласен. Из всех его знакомцев на браслет обратил внимание только Август, да и то лишь в тот страшный момент, когда жизнь его висела на волоске, а сам он висел над пропастью. Остальным же до браслета не было никакого дела. Может, и в самом деле не видели? Бывает же так, что в солнечный день взгляд скользит по поверхности озера и вместо воды видит лишь солнечные блики.
– Я возьму немного. Если позволите, вот столько. – Соломон Яковлевич показал, сколько, и Федор согласно кивнул. – А еще знаете, что я вам скажу? – Ювелир глянул на гостя поверх очков. – Те, кто с ним работает, часто берет в руки, почти не болеют. Вот мне, к примеру, восемьдесят пять лет, а разве скажешь?
Конечно, он не выглядел цветущим юношей, но и на дряхлого старика тоже не был похож. Впрочем, как и Аким Петрович.
– А отец мой умер в сто пять лет. Да и то не своей смертью, а сосулькой зимой зашибло. Крепкий был человек. Вот и я надеюсь хотя бы до ста годков дожить. Знаете ли, молодой человек, интересно жить! А в преклонные годы интереснее вдвойне. Особенно если здоровье позволяет. А хотите, – спросил он после небольшой паузы, – я сделаю вам на браслете гравировку? Ласточку! Пойдемте же со мной в мастерскую!
В отличие от остального дома, довольно запущенного, в мастерской царил идеальный порядок: на рабочем столе ни единой пылинки, каждая вещь на своем месте.
– И еще знаете что, без спросу Кровь полоза не возьмешь, – говорил Соломон Яковлевич, продолжая колдовать над браслетом. – Все свойства свои чудесные потеряет враз, станет самой обычной железкой. И силой не возьмешь, а то, вы только представьте, юноша, какие бы войны разгорелись за право обладать этаким-то чудом.
Федор представил. Представить такое несложно. Люди развязывали войны и по куда менее значимым поводам.
– Ну вот, принимайте работу!
Ласточка на внутренней стороне браслета оказалась прекрасна, она была именно такой, какой Федор видел Айви в Нижнем мире – изящной и стремительной одновременно.
– Вы уверены, что браслет нужно заклепать? – спросил Соломон Яковлевич. – Если пожелаете, сделаю замок.
