Все это было в разы страшнее рассказов о мифическом озерном змее. Поверить в то, что один человек может безнаказанно убить другого, было тяжело.
– Остановят, но не мы с тобой. Возмездие его найдет, не переживай. – Игнат сказал это так, что Виктор сразу ему поверил.
А на маяке уже началась переделка лестницы. Пока Виктор болтался между небом и землей, Игнат и мастер Берг времени зря не теряли, незаконченным оставался лишь самый верхний пролет. Скоро можно будет заняться фонарной комнатой, выписать линзу Френеля, если уж позволено не ограничиваться в средствах. Инженер думал о фонарной комнате, но тянуло его не вверх, к небу, а вниз, в подвал. И он не выдержал, спросил:
– Там по-прежнему вода?
– Нет, – Игнат покачал головой. – Ушла на следующий день.
– А… сердце?
– А сердце на месте.
– И оно… бьется?
– Не так ощутимо, как в полнолуние, но тебе туда лучше не спускаться.
– Я и не смогу. – Виктор посмотрел на свои костыли. – Доктор сказал, что мне еще месяц на трех ногах скакать.
– Быстрее заживет.
– Почему?
Игнат ничего не ответил.
– Это из-за того металла, который Тайбек называл Полозовой кровью?
– Надо же, ты, оказывается, еще что-то соображал тогда. – Игнат посмотрел на него с удивлением.
– Что это было? У меня начиналась гангрена, я помню. А ты дал Тайбеку кусок от своего браслета, и все прошло.
– Не сразу. Я думал, ты не выдержишь, умрешь.
– Я не умер. Так что же это было?
– Ты сам сказал – Полозова кровь.
– Того полоза, что в озере? – Собственные слова больше не казались Виктору дикими. Наоборот, в них виделась логика.
– Да.
– А сердце чье?
– Его.
– Но как же он может… без сердца?
– Многие люди живут без сердца и даже не задумываются над этим. А что касается его, то в этом мире его нет, но дотянуться сюда он все равно может. Особенно в полнолуние. Вот поэтому в полнолуние на острове никто не остается.
– Но вы с мастером Бергом остаетесь.
– Мы – другое дело, считай, у нас с ним договор. Временный.
– Какой договор?
– Много вопросов задаешь, инженер, да все не по делу. Жив остался, вот и радуйся, а куда тебя не просят, не суйся.
Виктор не обиделся, не увидел обиду в этих словах – только горечь, поэтому сказал:
– Возможно, я смогу помочь.
– Поможешь. – Игнат сел рядом, посмотрел на свои обезображенные рубцами руки, сжал и разжал кулаки. – Кроме тебя, тут никто не разбирается в маяках. Август больше по строительной части, а не по инженерной.
– Ты разбираешься.
Игнат не стал отрицать. Было ли это доказательством доверия? Виктор не знал.
– Не в навигационных сооружениях. Но кое-что я все-таки понимаю. Я слышал, ты хочешь установить на маяке линзу Френеля.
– Хочу. Знаю, что масштабы тут не те, но если есть возможность… Ты понимаешь, Игнат, какое это будет зрелище, когда маяк заработает?! Какая мощь!
– Понимаю. – Он кивнул. – Но не надо зрелищ. Не устанавливай линзу, Виктор.
– Почему? – Он и в самом деле не мог понять, зачем отказываться от достижений прогресса, когда есть такая замечательная возможность.
– Сделай зеркальный осветитель. Вот я нарисовал, как это примерно должно выглядеть. – Игнат протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.
То, что нарисовал Игнат, было похоже на примитивный зеркальный осветитель с девятью лампами Арганда, окруженными девятью параболическими зеркалами.
– Зеркала и лампы можно поместить на поплавок, – сказал Игнат. – Если использовать шестереночный механизм, как в часах с гирями, можно заставить поплавок вращаться с заданной скоростью. Получится проблесковый механизм. Понимаешь?
