– Затем, что это мой дом, – Злотников подошел так близко, что Август учуял запах дорогого коньяка, от него исходящего, – и я хочу знать о нем все. Ну, так что, покажете мне подземелье?
– Не боитесь? – спросил Август, понимая, что дерзость такую Злотников может ему с рук не спустить, но поделать с собой ничего не мог.
– Вас? – Тот усмехнулся снисходительно.
– Подземелий.
– Подземелий должен бояться тот, кого мне вздумается туда заточить.
Вот, значит, как. Даже в собственном доме ему нужен застенок. Для кого, хотелось бы знать?
– Покажу. Следуйте за мной.
Войти в подвал можно было и снаружи, имелся один тайный вход, но показывать его Август не стал, повел Злотникова к кладовке, расположенной на первом этаже рядом с людской, открыл неприметную дверцу. Заправленная керосинка предусмотрительно стояла на полке в кладовке, но света от нее было мало. Или это подвал был слишком велик?
Они снова шли по лестнице, только не вверх, а вниз. И ступени на сей раз были не железные, а каменные.
– Пришли. – Август остановился посреди просторного, кое-где все еще заваленного строительным мусором помещения. – Вот оно – ваше подземелье.
Злотников поднял над головой керосинку, осматривая сводчатый потолок и прячущиеся в глухой тени коридоры.
– Прекрасно, – сказал удовлетворенно. – Много места. – Он замолчал, прислушиваясь, а потом спросил: – Что это журчит?
– Не знаю, может быть, подземный ручей, а может… – Август пожал плечами. – Мы ведь на острове посреди озера, здесь кругом вода.
– Дом надежен? – Злотников приблизился, поднес керосинку к лицу Августа. Его собственное лицо при этом оставалось в тени и казалось серым невыразительным пятном.
– Вы интересуетесь, не уйдет ли он под воду? Не уйдет.
– До меня доходили слухи, что не так давно на острове случилось что-то вроде землетрясения.
– Это всего лишь слухи. Не доверяйте глупым россказням.
– Иногда россказни бывают очень полезны.
Керосинка ослепляла, и Август отодвинул руку, ее удерживающую.
– Мне сказали, объявилась ваша родственница, мастер Берг.
Август не сразу понял, о ком идет речь. Наверное, от этого изумление его получилось вполне искренним.
– У меня нет родственников.
– А у вашей покойной жены? Мне передали, что к вам за помощью обратилась некая юная особа.
– Вы про ту девчонку? Она не родственница ни мне, ни Евдокии. Жена Дуниного племянника…
– Того, что сгнил на каторге? – Лицо Злотникова Август видеть не мог, но некоторое напряжение в его голосе услышал.
– Не графа Шумилина, – Август мотнул головой, – настоящего племянника. Парень умер, сказать по правде, плохо кончил. Убили из-за карточного долга. А девчонка – его вдова.
– И вы, мастер Берг, оказались так добры, что приютили ее в своем доме?
– Не в своем доме. Тот дом принадлежал Евдокии, мне он не нужен.
– А новоиспеченной вдове?
– Не знаю. Если ее что-то не устроит, она вольна уехать.
Август открыл глаза, он говорил и наблюдал, как темнота за спиной Злотникова обретает форму. Албасты улыбалась улыбкой хищной и безумной, а коса ее уже свивалась змеиными кольцами. Пришла, как и обещала. Не забыла. Не забыла бы еще о том, что Злотникова трогать нельзя. Даже кончиком косы.
– Зря вы так, мастер Берг. – Злотников поежился, в подвале и до появления албасты было не жарко. – Боитесь привязаться?
– К совершенно чужому человеку?
– Когда-то и Евдокия была для вас чужим человеком.
Он бил в самое больное место, сыпал раскаленные угли на незаживающую душевную рану и прекрасно это понимал.
– Вы нужны мне трезвым и способным к работе, мастер Берг. И если хоть что-то может удержать вас от беспробудного пьянства, я буду этому только рад.
– Она не удержит. – Ему даже врать не пришлось. Даже лицо девицы Софьи Ледневой уже стерлось у него из памяти. – Я сам себя удержу.
Албасты улыбнулась ему из-за плеча Злотникова почти по-дружески, острым языком облизала бескровные губы.
– Это хорошо. Потому что у меня для вас есть работа.
– Здесь, на острове?
