— Извини, если я тебя разбудил. Ты можешь спуститься ко мне в бар?
Смысла прятаться не было. Если я не пойду, они вполне могут подняться сюда и снова сунуть мне в нос пропитанное снотворным полотенце или выкинуть еще что-нибудь в этом роде.
— Дай мне пять минут.
— Не торопись, — разрешил он.
Я слегка потряс Холли и повернул ее так, чтобы видеть ее лицо.
— Холли?
Она с трудом подняла веки.
— Что?
— Отец попросил меня спуститься в бар. Похоже, ему нужно поговорить со мной.
Она перевернулась на другой бок и натянула одеяло до подбородка:
— Конечно.
— Я недолго. — Я убрал волосы с ее лица и поцеловал в щеку. — Я тебя люблю.
Она прикоснулась к моему лицу:
— Я тоже.
Я быстро оделся и проверил, со мной ли пистолет Фримана.
Когда я вошел в бар, там никого не было. Только отец, который что-то говорил мужчине за стойкой, а тот смеялся в ответ.
— Ты один? — удивился я.
Он повернулся к бармену:
— Мы возьмем напитки в отдельный кабинет, если можно.
— Без проблем.
Пройдя через пустой зал за отцом, я опустился на диван. Он поставил передо мной бокал с пивом, и по его лицу я понял, что он уже успел немного выпить. Очень нетипично для агента на задании.
— Я один, — сказал он. — Фриман и Мелвин… заняты.
— Понятно, — медленно произнес я.
— Мелвин пересказал мне ваш разговор. Джексон, послушай, я уже несколько часов размышляю над этим — тебе не следует выбирать для себя такую жизнь только потому, что ты не видишь другого выхода.
— А в две тысячи седьмом году ты сам был готов учить меня, — заметил я.
Он допил пиво и покачал головой:
— Не знаю. Может быть, я считал, что под нашим наблюдением ты будешь в большей безопасности или что тебе по каким-то причинам необходимо научиться.
— А сейчас?
— Я не уверен, что ты осознаешь, на какие жертвы придется пойти, посвятив свою жизнь работе, о которой ты не сможешь никому рассказать. Даже своим собственным детям.
На несколько секунд отец полностью завладел моим вниманием. Он так смотрел на меня, что мне хотелось верить каждому его слову и сказать о моей любви, но я не был на сто процентов уверен, что он снова не играет со мной.
— Я не могу помочь тем, кому не доверяю. Я не хочу, чтобы меня обманывали или мной манипулировали.
Он откинулся на спинку сиденья и глубоко вздохнул:
— Мы всего лишь пытались защитить тебя. Конечно, на тебя сразу слишком много всего свалилось.
— Я понимаю. Но сейчас мне хотелось бы, чтобы ты мне все рассказал. И не важно, насколько это тяжело: убийства и все такое прочее. — На меня тут же нахлынули ужасные воспоминания о том, как шеф Маршалл приказал отцу убить Харольда. — Как часто тебе приходится… убивать людей и идти по жизни дальше, не чувствуя за собой вины? Ты все время действуешь по приказу? Даже играешь роль отца? Я ведь был твоим заданием, верно?
Я ожидал, что отец разозлится не меньше, чем я. Но он лишь кивнул и посмотрел на свои руки, прежде чем снова встретился со мной взглядом.
— Я хочу, чтобы ты кое-что увидел. Кое-что в прошлом. Тебе нужно лить смотреть, ничего больше, и тогда ты получишь ответы на многие вопросы. Нужен лишь неполный прыжок. Тот, который не влияет на ход событий.
— Я так понимаю, Адам рассказал тебе про неполные прыжки? — спросил я, и отец кивнул. — Куда мне нужно попасть? В какой день?
— Второе октября девяносто второго года. Около трех часов дня, — ответил он.
— Так далеко я еще никогда не прыгал. Мне потом будет плохо. По-настоящему. И я не знаю, как долго смогу там оставаться.
— Понимаю. Решай, хочешь попробовать или нет.
