— Может быть, — предложил напарник с робкой надеждой, — мы докажем, что всё, что ему нужно, у него уже есть?
— Докажем, как же! — сказал я ворчливо. — Объявим, что всё, что содержится в книгах великих писателей прошлого, — глупость и ерунда.
— А хоть бы и так! — огрызнулся напарник. — Я готов, если нужно, это сказать.
— Ну да! — усмехнулся я. — Шар тебе сразу поверит. Он, между прочим, достаточно вдумчиво ищет и чувствует смысл… если он, этот смысл, в книгах есть…
— Стоп, стоп, стоп! Ты намекаешь на… — догадался напарник.
— Конечно! Мы с тобой упустили из вида современную литературу. Ты её ведь, кажется, изучал?
— Не вполне современную. Той поры, когда членство в литературных кружках ещё не передавалось по наследству, и писатель был вправе выбрать собственный стиль.
— Напряги память. Ты же помнишь все учебники наизусть.
Напарник наморщил лоб.
— Вот, пожалуйста!
— «Это был в целом достойный период, когда написанные в тему конкурсов глубокие и нетривиальные рассказы в целом уже не воспринимались, но похожие друг на друга как две капли воды ещё не срывали аплодисментов. Побеждали тогда нередко рассказы добротные, но не имеющие ничего общего с темой, которую задали организаторы. Примерами из первых «Сломанных прялок» (есть версия, что тогда они назывались «Рваные грелки». —
— Неважно, — перебил я, — вспоминай дальше.
— «…С некоторых пор особой доблестью стало считаться прочитывать тему конкурса рассказов «наоборот», то есть, говоря огрублённо, понимать «свет» в смысле «тьма».
Чемпион по числу комментариев на рассказы в сети: сказка «Про тигрёнка». Эта людоедская история была написана на конкурс детских сказок со счастливым концом. Идя навстречу поклонникам, автор снял рассказ с конкурса. Ведь во время обсуждения своих произведений участники оставались формально анонимными и теряли самые сладкие дни заслуженной славы».
— Пока я не услышал чего-либо для нас полезного, — отметил я с сожалением.
— Описание других шедевров той поры «История новейшей литературы» не сохранила, — огрызнулся напарник. — Дальше в учебнике про то, что «началось интенсивное распределение писателей по секциям и подсекциям. Способность мыслить у авторов уменьшалась по мере того, как упрощалась, становилась более однородной среда их общения и сужался круг интересов. Они всё меньше оставались литераторами в первоначальном, историческом смысле этого слова и превращались в не желающих иметь друг с другом ничего общего стилистов».
— Да, вот ещё что было написано про самое первое, положившее начало разделению литературы на секции, поколение сетевиков:
— «В конце жизни их часто постигало разочарование в читателях. Уходящие мэтры не могли смириться с тем, что не могут вписаться в новые, ещё более узкие по сравнению с привычными для них форматы.
Война форматов привела к тому, что в поисковиках не сохранилось ни одной ссылки на вдохновителей и родоначальников сетевой литературы. О дискуссиях на когда-то популярных форумах мы сегодня можем судить лишь по эпитафиям на памятниках забытым авторам:
«Флудить так флудить!»
«Не могу жить во флуде!»
«Плюйте на книги классиков!»
«Сам дурак и бездарность графоманская!»
«Здорово получилось, а никто не понимает!»
«Странное не может быть топовым!»
«Топ! Топ! Топ! Затопчу!»
— Хм, — выразил я сомнение, — некоторые высказывания кажутся весьма самодовольными.
— Они, как правило, взяты с блогов раннего периода. А по мере того, как рамки стандартов интернет-конкурсов (то есть вкусовых предпочтений участников) становились всё уже и жёстче, мэтры-сетевики вслед за классиками (и другими, как они называли, «сеяными» собратьями по перу, то есть имеющими публикации в журналах и книгах) сходили с дистанции. Их рассказы, хотя бы немного отличающиеся от новых шаблонов, казались читателям странными. А выбор по принципу «нра — не нра» был жесток.
— Теперь всё становится ясно. Ты случайно не знаешь, проводят ли сетевые конкурсы сейчас?
— Конечно! Они идут постоянно. Литературных кружков уже, наверное, больше, чем в галактике звёзд. Ведь в каждом обычно не больше трёх человек. Любой, знающий себе цену писатель, должен быть твёрдо уверен, что призовое место — за ним.
— Что ж, — улыбнулся я. — У нас появляется шанс. Мы увеличим с помощью шара число виртуальных призов.
Хорошо, что каналы связи с Землёй не закрыли. (От нас, разумеется, ждали, что мы дадим сигнал SOS и заманим в ловушку спешащие к нам
